Книги и библиотеки

В Екатеринбургской галерее современного искусства, что рядом с библиотекой, до 8 апреля можно посмотреть выставку Эрнста Неизвестного. Когда писала рецензию на выставку, прочитала разные его эссе и статьи в книгах “Кентавр” и “Говорит Неизвестный”. Человек, который мог написать о молодых бунтарях-художниках, грезящих о признании, так: “любование собственной свободой переростка, дитяти, которое смело сказать маме, что не будет есть кисель на третье” - обладает нетривиальной наблюдательностью.
Эрнст Неизвестный уехал из СССР, не смог жить в стране, где отказывают в праве быть непонятным (”Для себя я решил так: художник имеет право быть непонятным, но делать это лозунгом - преступление”). Читаю его статью о взаимоотношениях с Н. С. Хрущевым или “Будущее режима”: когда они писались, неясно было, что будет с СССР. А, возможно, “СССР” был лишь прикрытием для неизменных, культурной традицией обусловленных, качеств, так что и не поймешь, жертвой какой власти стал художник. Об отношениях с советскими партийными и прочими руководителями в 1960-70-е годы он писал: “… все мои стычки происходили на очень странном уровне - на уровне личной обиды функционера на мою неуправляемость. Они, видите ли, обижались, что я есть я, они, наверное, хотели, чтобы я был, как они, а я этого не хотел. Причем это “странное” восприятие жизни не обязательно начинается сверху, а скорее даже снизу. Ведь никогда же дворник или даже милиционер не скажет тебе, чтобы ты забрал скульптуру со двора, потому что не положено ее здесь держать. Он скажет: “Ты что, хочешь, чтобы начальство мне голову намылило?!”
А какие замечательные истории могут скрываться за наблюдением: “Причастность к власти вовсе не мешает критически относиться к режиму”. Какая горечь за вопросом: “Что делать с огромными армиями отвыкших от какого-либо труда людей?” Его размышления о коллективной поруке и алиби друг для друга тоже очень хороши.
Сам он корни этого мелкого зла видел в усвоенном каноне мышления: “… все мы - дети марксисткой диалектики, и мозги не построены позитивно”.
Эти и другие наблюдения и мнения остаются за пределами графики и скульптуры, так как в “искусстве идей” Эрнста Неизвестного важны вещи надсоциальные. Но ведь чувство боли не берется ниоткуда?