Большие гастроли Малого театра – официального национального достояния России – в Екатеринбурге собирали полные залы. Московские артисты вновь, как и двадцать шесть лет назад остановили свой выбор на площадке Театра юного зрителя. Издалека, если судить по публикациям в «толстых» театральных журналах, Малый предстает рыцарем старины, не без оттенка дохкихотства в борьбе с ветряными мельницами рынка. Впрочем, имея отдельную строку в федеральном бюджете, коллектив может себе позволить жить и работать с гордо поднятой головой. Тем интереснее было узнать точку зрения одного из ведущих артистов Малого театра, Народного артиста России Бориса Клюева, который провел в Екатеринбурге всю неделю, от первого спектакля до последнего, и согласился встретится с нами в каминной гостиной Дома актера.

Да, и довольно сильное давление. Критики, которые появляются на наших спектаклях, иногда весьма нелицеприятно о нас высказываются. Но проходит время – а сравнить­то не с чем! Ну хорошо, произошла так называемая «розовая» революция. Дали свободу. И что? Ни одной пьесы, ни одного режиссера, ни одного актера – по большому счету – не пояилось. Есть модные актеры. Но настоящих – нет. А критики... Это очень странные люди. Мне много приходится встречаться с ними – на фестивалях, форумах... Я смотрю, как все это делается, как организовано изнутри – и у мне это не прибавляет к ним никакого уважения. Я смотрю, как они едят на банкетах, жадно и алчно, и понимаю, что они могут написать. Они ведь приходят не на спектакль, а на банкет. Вот и появляются потом плоские, неинтересные рецензии. Пересказ, в лучшем случае, нейтральный пересказ. Что же теперь – каждому книжку Дорошевича подарить? Это катастрофа, оскудение ума. Многие режиссеры теперь просто не приглашают критиков на свои спектакли – незачем.

Думаю, все объясняется очень просто: растут дети. Ни один уголовник не хочет, чтобы его ребенок повторил его «карьеру». Все стараются дать детям хорошее образование. Сегодня с детьми банкиров рядом прекрасно учатся дети воров в законе. Что делать – время такое. Я думаю, что «перестройка» сознания произходит как раз из­за этого. Когда вы платите большие деньги, а вам за это дают «радиопередачу» – то это уже полное безобразие! Мне довелось побывать на концерте Мадонны в Мэдисон Сквер Гарден – это было потрясающе! Билеты на лучшие места стоили от тысячи долларов. Я спросил у приятеля: неужели она все это поет вживую? А как же еще, ­ удивился он, ­ если люди платят такие деньги?! Сегодня на сцене требуется думающий человек, а не хороший техник. Приходилось мне ездить с концертными бригадами, в которых были известные артисты – не хочу называть их имена – которые просто не умеют петь! Но я думаю, что это все умрет своей смертью. Вряд ли, здесь играет роль некая «духовность», об этом еще рано говорить. Но то, что люди уже могут отличить настоящее от подделки – это уже хорошо.

Все зависит от руководителя. В нашем случае Юрий Соломин ведет очень правильную политику. Василий Ливанов очень хорошо сказал однажды – у Малого театра есть Островский, благодаря ему он и выжил. Самое главное – репертуар. В современном театре ведь ничего нет. Можно, конечно, из Чехова тоже сделать черти что. Но я говорю своим студентам: если театр переделывает классика, то значит он просто не может с ним справиться. Все уже написано – надо только приложить усилия и дотянуться до этого уровня. Для экспериментов существуют театры­студии. Но если у тебя театр со своей историей, хорошая труппа, хорошие режиссеры – там должно быть что­то другое. А если современное – то, как минимам, открытие. А их нет. Нет открытий! Товстоноговы не появились. На «Историю лошади» в БДТ из Москвы специально на «Стреле» ездили туда и обратно... Я с огромным уважением отношусь к Олегу Табакову, но, посмотрев у него «На всякого мудреца довольно простоты», был просто поражен – так обкарнать дедушку Островского!

Если они работают в театре, то они просто обязаны служить ему – тому театру, в который пришли. Есть школа, есть основа, есть определенное эстетическое воспитание – а дальше ты плаваешь в свободном полете, все зависит от степени твоего дарования. Да, не всех берут в хорошие театры. Не всем удается встретиться с хорошим режиссером. И я всегда говорю своим студентам: никто ничего на блюдечке вам не принесет. Прежде всего нужна воля. Преодолеть свою ленность, пьянство, «гусарство». Птица счастья обязательно к тебе прилетит – но ты должен быть к этому готов. Молодому актеру не важно где работать – важно ра­бо­тать. Важно, чтобы его мышцы, физика, природа были натренированы. Мы много об этом говорим, но, к сожалению, сейчас деньги очень много влияют на ребят молодых... Они сейчас могут заработать – иногда и бросают театр ради квартиры, машины. Но театр за это мстит. Я говорю студентам – неужели вы думаете, что мы жили по­другому? Да все было точно также! Все играли по тридцать спекатклей. Все играли в массовках – Виталий Соломин, Миша Кононов, Юра Васильев, Витя Павлов, Саша Потапов... И мы все снимались. Спали на репетициях – потому что с дороги, с самолета. Но мы каждый день выходили на сцену. А сейчас? Вот закончился сериал, деньги ты получил. А дальше? Ты ждешь – а звонка нет. Позвонили – большое счастье, главная роль. Пять дней. И все. Опять ты сидишь. А надо работать, тренироваться. Хорошо, создаются антрепризы – но ведь работать никто не умееет. И начинается невостребованность – а это самое страшное. Золотой телец сгубил много способных ребят.

Кино – это красивая и сладкая любовница, а театр – это семья и жена. Кино – это, безусловно, популярность и хорошие деньги сейчас. Для того, чтобы стать известным и популярным артист просто обязан работать в кино. Но по­настоящему научится актерскому ремеслу можно только в театре. В кино ты работаешь в кадре пять минут. А здесь, на площадке, тебе приходится владеть зрительским залом нередко и все три часа, пока идет спектакль. И если тебе это удается, то это ни с чем не сравнимое счастье. Потом, я думаю, что нельзя ограничивать актерскую деятельность только кино и театром. Существует огромное колличество проявлений, где артист может себя показать. Эстрада сейчас опять возрождается – и, судя по уровню моих коллег, которых приглашают работать на эстраде – меняется вкус и потребности людей, которые заказывают эту «музыку». Телевидение – особый жанр, нужно уметь и в нем работать. Даже наша сегодняшняя встреча – один из атрибутов профессии, в которым артист обязан владеть. Давать интервью тоже не всем удается. Можно ведь скатиться в банальности, некоторые от этого злятся и занимают «принципиальную» позицию – мол, не хочу давать интервью, какие­то дурацкие вопросы постоянно... Но с точки зрения профессионала – ты обязан этим владеть.

Это большая беда. Если шоу­бизнес может вкладывать огромные деньги в раскрутку артистов, то ни в драме, ни в кино этого не происходит. Табаков пытался что­то сделать из Безрукова – он был модный такой мальчик. Но потом потребуется другой – молодой и улыбчивый. Сейчас он пригласил во МХАТ ребят из Питера – Пореченкова, Хабенского... Они могут хорошо работать в студийном театре. Но по театральным меркам они ведь слабенькие. Я недавно ездил в Питер, поздравлял от нашего театра Кирилла Лаврова. И мне так стало горько: великий БДТ, сидят эти старики, а за ними никого. Ни­ко­го!..

Не прошло и десяти дней, после того как эти слова легли на пленку – и не стало Кирилла Лаврова. Вспоминая его, многие говорили – уходит эпоха... Тем большим чудом показалась нам возможность, которую Екатеринбургские театралы имели в эти апрельские дни – своими глазами увидеть на сцене артистов театра на знамени которого начертано: ТРАДИЦИЯ. Увидеть – и сделать свои выводы. Наши авторы, каждый со своими вкусами и театральными пристрастиями, делятся своими заметками, сделанными по горячим следам гастролей, буквально на полях театральных программок.

Беседуют Оксана ФАЙРКЛОУГ и Алексей ВДОВИН

[назад] [главная] [следующая]