Наедине с миром

На фоне безусловных достижений и внушительного опыта Танцевальной команды «Киплинг» странновато выглядит некоторая несобранность или излишняя простота, которую они показали в представлении «11 лет в движении». Может быть, это аура помещения так сказалось (а происходило все в ДК ВИЗа) – когда над сценой возвышается серьезнейшая надпись «Искусство принадлежит народу», все в мире начинаешь воспринимать по-другому!

Между тем, в первом отделении «давали» летнюю премьеру – данс­спектакль «Курасан и Этовна», посвященную 50­летию Байконура. И ощущение некоторого разлада появилось с самого первого выхода артистов: при сохраненном антураже «раз­и...» у всех из открывающего квартета начинался в разное время.

И все же об антураже: очень удачными и естественными получились декорации. Для этого только нужно было убрать сценический задник, чтобы осталась кирпичная стена с трубами и большим железным листом – как настоящий уличный тупик. Оставалось написать краской какие­нибудь символы на стене (или они и были на этой стене как след наскальной живописи воспитанников ДК) и подсветить это все зеленым светом. Получилось стильно и притягательно.

Для зрителя сцена начиналась с длинного ряда разного рода обуви. Это те самые камни, которые люди складывают себе в карманы, чтобы было не так опасно распускать и разминать крылья, чтобы не унес ветер. Если пофантазировать, то этот обычный предмет – туфли – можно воспринимать и так: убирать обувь от ног подальше – чтобы не сорваться и не убежать «навстречу ветру». Отсюда же появляются свободолюбивые нотки – дуэт с киданием ботинок друг в друга, или мечты довольно забавного человечка в шлеме, или таинственные люди в темных блестящих клобуках…

Но все же этой постановке немного не хватило воздуха: временами, когда гаснет музыка, теряется эстетический смысл движений, временами тяжеловесно выглядят фигуры, еще не решившие навечно приковать себя к земле.

Остается впечатление незавершенности действия. И для ощущения полноты не хватает, пожалуй, маленькой детали: понимания названия спектакля. Яндекс подсказал, что Курасан и Этовна – это небольшие речки где­то в челябинской области, откуда примерно Мария КОЗЕВА (постановщик) родом.

Второе отделение состояло из небольшого перформанса от «Екатеринбургского Центра йоги Б.К.С.Айенгара» и данс­спектакля «Не Жизель».

Великолепно то, что делают со своим телом йоги – а в этом перфомансе они делали это еще и под музыку Равеля («Болеро»). В общем­то, просто и верно то, что в заботах о духе и высоком нельзя забывать о телесной оболочке: тело сохраняет память о всех формах существования мира: растения, животные, потом – человек. Идея гармоничной мировой эволюции воплотилась и пространственной выстроенности перформанса: он начался с композиции около одной кулисы, потом, медленно перетекая из одной позы (асаны) в другую, йоги оказались на противоположном конце сцены.

На фоне черных занавесов тела буквально сияли, что добавляло некоторого отчасти магического, отчасти единственно естественного ощущения всему действу.

А вот порадовал (до скептических улыбок) данс­спектакль «Не Жизель».

С одной стороны, идея ясна и предельно проста: женщины в погоне за модой забывают даже о себе, пытаясь соответствовать искусственно созданным образцам. Что и показано в спектакле. И даже озвучено соответственно: кроме «Кармен­сюиты» – текстами из женских глянцевых журналов, судя по всему, несколько доработанными и утрированными, чтобы можно было откровенно улыбаться, не обнаруживая смущенно еще недавно читанные фразы.

Но, с другой стороны, из определения жанра как «данс­спектакля» потерялась первая часть. От того уровня абстракции, который, как правило, дает современная хореография, осталось совсем мало: как будто о танце вспоминают, отвлекшись и от основного сюжета, и от конкретных героев. Другими словами – когда дело доходит до эмоций.

Но именно здесь хочется оправдать это заданной темой и отношением к этой теме. Все как будто некрасивые жесты и как будто случайные ошибки можно расценивать как прием, создающий или дополняющий карикатуру на милый и знакомый, хоть и часто используемый образ.

В конечном же итоге, этот праздник оставил после себя действительно праздничный след. Наверное, как раз такой, какой должно оставлять искусство: ощущение пустоты наедине с целым миром и его эмоциональным спектром. И невозможность перевести свои чувства с языка одного искусства на язык искусства другого.

Марк Рудин. Фото Павел Елецкий