Театр «на вырост»

В начале февраля 2006 года Театр юного зрителя снова стал точкой притяжения театральной России, уже в третий раз проведя Всероссийскую творческую мастерскую «Молодая режиссура и профессиональный театр». И уже в третий раз для участия в мастерской в Екатеринбург съехались директора и главные режиссеры российских театров, к которым на сей раз присоединились и гости из Прибалтики. А это значит, что наш город и театр держат репутацию одного из театральных центров России, к которому внимательно прислушиваются.

Мастерская по молодой режиссуре была организована по инициативе Олега ЛОЕВСКОГО и главного режиссера театра Вячеслава КОКОРИНА в 2002 году, и уже второй раз курировать ее работу помогают Владимир ЗОЛОТАРЬ, режиссер идущего в репертуаре театра «Укрощения строптивой» и готовящегося к премьере мюзикла «Пеппи», и пресс­атташе театра Наталия КИСЕЛЕВА.

В этом году рекордным было количество молодых режиссеров, чьи работы отсматривали гости, – 12 человек. ТЮЗ на неделю превратился в огромный театральный механизм, обслуживающий 12 площадок (планшет большой сцены, авансцена, малый зал, репкомната, трюм, фойе, буфет театра и т.д.). Четыре дня репетиций и три дня показов – таков обычный график работы мастерской.

Не менее чем режиссерская биржа, этот проект является лабораторией, призванной объединить бывшее советское театральное пространство, но прежде всего – активизировать разные стороны театрального процесса и сделать шаг к восстановлению связи между профессиональным театром и театральными вузами.

«За четыре дня, проведенные здесь, я понял о профессии больше, чем за четыре года учебы. Такую фразу сказал один из наших студентов – фразу, весьма горестную для меня и, наверное, приятную для руководителей лаборатории». На эти слова во время пресс­конференции имел право только декан режиссерского факультета ГИТИСа Михаил ЧУМАЧЕНКО.

В сопровождении декана в Екатеринбург приехали представители аж четырех мастерских ГИТИСа­РАТИ, среди которых «затесался» питерец О. ЕРЕМИН (мастерская В.Фильштинского). Здесь важно напомнить о принципе работы мастерской. По словам Олега Лоевского, «результативность отрывка – не самое главное. Театр – это длинная дистанция, и всё короткое всегда обманчиво… Сколько опытных режиссеров сейчас существует только на навыке, когда сказать уже нечего. Пока то, что показали нам ребята, – это косноязычие. Но косноязычие – самое интересное. В косноязычии перевариваются темы – то, с чем поколение приходит. И это важно зацепить, а дальше разберемся. Не мы… жизнь разберется».

А театр, при всей «учебности» представленных работ, был разный. Преобладание камерности было понятно и так: распределить труппу одного театра­хозяина (даже с условием привлечения студентов Вячеслава Кокорина) на всех режиссеров возможно лишь при условии «малонаселенности» большинства отрывков. Но в показах была и камерность: как язык, которым ребята владеют, как детальная проработка, как умение держать зал молчанием, тишиной, тонкими оттенками.

Именно такой, вдумчиво и тонко поставленной Полиной СТРУЖКОВОЙ (мастерская О. Кудряшова), была сцена из «Дяди Вани». С неожиданно глубоким и страстным соло Сони (Елена СТРАЖНИКОВА) и деликатным подголоском утонченной Елены Андреевны (Светлана ЗАМАРАЕВА). Момент откровенности двух противоположных человеческих натур, обогативший обеих и открывший в первой мучительное счастье, а во второй – ранимость и несчастливость.

Миллеровская история «сайлемских ведьм», представленная Александром БАРИНОВЫМ (мастерская С.Голомазова), неожиданно точно «легла» на отечественную почву. В Дом, где живет радость физического труда, запах поля, хлеба, детей, из зараженного воздуха времени незаметно входит страх. Почти осязаемый, прерывающий любой голос, рождающийся из ничего. Фрагмент из «Сурового испытания» дал точные портреты персонажей этой фанатичной игры. Священник, своим осторожным, вкрадчивым проходом вдоль авансцены будто обыскивающий этот Дом. Служанка, «ухо» Дома, не могущая скрыть удовольствия от обретения более высокого хозяина – общественного мнения. Замечательная Элизабет, сыгранная истово, внутренне напряженно Мариной ЕГОШИНОЙ; несущей на себе всю энергию противостояния вывиху времени.

Семеро учеников О. Кудряшова тоже показали совсем разный театр. Шекспир «Комедии ошибок» – веселый, площадной, импровизационный – разительно отличался от Шекспира­глыбы Вероники РОДИОНОВОЙ. Ее «Буря» – это смелость большой театральной формы и поиск того языка, который бы соответствовал шекспировской мощи. Отсюда – работа с максимально большим пространством: действие развернуто и вверх до колосников, и вглубь объемного зрительного зала, и вниз под сцену. Отсюда – стихии­первоначала, будь то вода, падающая на хрупкую Миранду, пар из­под земли, или огонь в раскрытой книге Просперо. Тяжеловесного, прикованного к инвалидному креслу Просперо (Владимир НЕСТЕРОВ) дополняет легкий, ироничный, по­детски «буратинистый» Ариэль (замечательная актерская работа недавно принятого в труппу Ивана МАРЧУКОВА).

Поиском языка для «Кровавой свадьбы» Лорки занимался и Нияз ГАДЖИЕВ. Его отрывок – это движение в сторону поэтического театра; восточное ощущение театральной энергетики как энергетики ритуала. Замедленный танец пластической пары рассказал, казалось бы, всё о роковом притяжении­отторжении мужчины и женщины, предвосхитив драматическое действие, но и оно было отмечено сгущенной статикой и замедленным сплетением двух точеных силуэтов.

Невозможно, к сожалению, подробно остановиться на всех, представленных на мастерской, отрывках. От «Маскарада», поставленного Тимофеем КУЛЯБИНЫМ, осталось ощущение стильности, изящества, отточенности, лиризма и безжалостности, а от «Предложения» кореянки ЧОЙ Ю РИ – умело, будто «наотмашь» брошенных, комедийно­фарсовых красок. Инсценировка сцены из гоголевского «Носа» в постановке Андрея НЕДЕЛЬКИНА запомнилась точным попаданием в гротесковость и умением через смех вызвать сострадание. Движение образа Ковалева цепляет в памяти другие гоголевские сюжеты: потеряв нос, этот прежде пышущий уверенностью и здоровьем богатырь «сворачивается» в гоголевского маленького человека и доходит почти до сумасшествия, а потом и до покаянного признания своей слабости и тщеты перед Господом.

«Перевод» по пьесе А.Слаповского был решен 18­летним Арсением ЭПЕЛЬБАУМОМ (мастерская В.Б. Гаркалина) как диалог в закулисном оперном пространстве, чередующийся с уходом за шторку – в замечательно просто и остроумно придуманный теневой театр, где громадные корзины цветов сваливались на примадонну и оперного премьера, как на лилипутов. Но их волнение было волнением не сценическим, не оперным, а сердечным. И отрывок – об этом. О том, что каждое настоящее чувство – как в первый раз, оно есть полное преображение человека. Режиссер привнес в отрывок ту театральную форму, благодаря которой самое трепетное, неосязаемое оказалось поданным через смешное, мелодраматический эпизод обрел интригу и динамику, а вся сцена только выиграла в разговоре о великой тайне.

Главный редактор «Петербургского театрального журнала» Марина ДМИТРЕВСКАЯ с 2002 года ревностно, почти по­матерински следит не только за проведением мастерской, но и за дальнейшими судьбами ребят: «В этих ребятах есть желание нормального театра, того, что мы называем традиционным театром. И мне кажется, что если у молодых режиссеров есть страсть к разбору, а не к ловкости рук, если это не театральные наперстки, а медленное чтение – мне кажется, что сейчас для нашего отечественного театра это вещь очень полезная и ценная. Почти в каждом из 12 отрывков была тяга к сценическому покою – это очень хорошо».

…Но как же все мы ждем от театра чуда, как хотим романтики, прекрасного обмана. Когда приходит незнакомый мальчик и делает из артистов, уже не один десяток лет живущих в театре, людей, дышащих молодостью, с блеском в глазах, по­юношески волнующихся оттого, что они встретили друг друга.

Момент единения, так важный в театре, с первой минуты первого отрывка зазвучал чистым звоночком молодости. Молодости пришедших новых режиссерских сил. Молодости всей труппы театра, о которой О.Лоевский сказал: «Я действительно горжусь нашей труппой, которая очень обучена, мобильна, собранна и может очень многое реализовать за короткий период». Мастерская прозвучала энергией молодых актеров, которые показали себя в качестве крепкой и яркой опоры труппы, и общим для всех гостей желанием обновления. Вот и задавайте теперь вопрос, ставший девизом мастерской с момента ее возникновения: «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли?..»

Елена Кривоногова. Фото Евгений Беликов