Чокнутые зрители
 

Зрителей, вышедших со спектакля «Чокнутые королевы», легко можно было узнать в толпе по нервному смеху. За два часа вполне можно было чокнуться – мало того, что среди персонажей – сумасшедшая (Китти, Лия АХЕДЖАКОВА), и две пьяные (Ханни, Эра ЗИГАНШИНА и Молли, Мария КУЗНЕЦОВА), так еще и вместо действия все два часа мы слушали пьяную рефлексию двух немецких теток и излияния одной ненормальной.

Фабула такова: немецкая бизнес­вумен вынуждена скоротать время в придорожной гостинице (или что­то в этом духе), пока не починят ее авто или хотя бы не восстановится телефонная связь. Предполагаемая пикантность ситуации в том, что одна из сестер – хозяек гостиницы – ненормальная. Пикантности, как и каких­то открытий не случилось – то, что нам пытались выдать за откровения, на самом деле – затасканные и довольно банальные идеи. Таково «прозрение» пьяной Молли – люди окружают себя звуками, чтобы не оставаться в тишине, наедине с собой. Таково непрямое, но достаточно явное указание на то, что ненормальность может на самом деле оказаться способностью к провидению.
Назвать происходившее спектаклем я не могу; скорее это была клоунада, и не самая удачная. По­видимому, это было ясно и режиссеру – иначе зачем было сопровождать каждый глоток громким (из динамиков) булькающим звуком; зачем было каждый раз, когда речь заходила о мужчинах, выталкивать на сцену Алексея ЗУЕВА, исполнявшего под громкую музыку какие­то нелепые танцы. Все мужчины (за исключением отца Кити и Ханни), которых исполняет Зуев – персонажи случайные, не имеющие никакого отношения к основному действию: автомеханик, японец (с анекдотическим «акцентом»), мачо (вообще не реальный, а лишь воображаемый)… Появление всех этих случайных мужчин прерывает диалоги, нарушая естественный ход спектакля, и полностью уничтожает все впечатление от них. Персонажи Зуева появляются лишь затем, чтоб ошарашить зрителя, и вероятно, чтобы рассмешить – карикатурный вид каждого, акцент и движения (якобы из единоборств) японца явно наталкивают на эту мысль. Еще эти случайные вставки нужны, чтобы пустить дым по сцене. А вот зачем дым – непонятно, разве для «понта»… так и дым­то жиденький.
Нельзя сказать, что все разжевано, что не остается никаких вопросов – остаются. Так, неясно, любила ли Ханни сестру или ненавидела, хотела или не хотела Молли иметь детей… но все вопросы не вызывают желания задуматься и найти (или хотя бы искать) ответ. Вообще думать о «Чокнутых королевах» не хочется.
Прошла примерно половина спектакля, когда я услышала разговор сидящих сзади: «Сколько? Уже час этой мути? Пойдем отсюда». Люди вставали и выходили, целыми группами, порой как раз там, где предполагалась патетика. Причем все, кто оставался в зале, оборачивались посмотреть на уходящих – настолько то, что было на сцене, не держало эмоционально.
Обидно было за актрис – они играли хорошо, насколько это было возможно. Ахеджакова в роли сумасшедшей была более чем убедительна, Кузнецова великолепно выстроила роль самовлюбленной, внешне благополучной, но несчастной толстушки. Зиганшина была несколько истерична, но в рамках роли сестры сумасшедшей, это кажется оправданным… Актрисы играли хорошо. Но вышло плохо. Не спасли ни ужимки Зуева, ни дым, ни импровизированный «стриптиз» Молли, ни откровенные обращения к зрителям, ни фейерверк и рушащиеся декорации в конце спектакля – до конца к тому же многие просто не досидели.
На выходе я спросила одну зрительницу: «Что же вы ушли сразу после занавеса? Может, стоило поаплодировать?» Она посмотрела на меня как на чокнутую и сказала: «Конечно, не стоило!»

Евгения Панасова