Надежда на служенье красоте

В последней декаде декабря Екатеринбургский театр оперы и балета пригласил зрителей на долгожданную оперную премьеру. Предыдущую премьеру, а тогда это был «Фальстаф» Верди, от нынешней «Снегурочки» Римского-Корсакова отделяют почти полтора года – столь длительной паузы между двумя новыми оперными постановками, пожалуй, и не припомнишь. Случился «простой» по причине затеянной Федеральным агентством по культуре и кинематографии неуклюжей смены директоров театра, породившей в коллективе распри отнюдь не творческого свойства.

Замыкающим в директорской чехарде оказался Андрей ШИШКИН, ранее возглавлявший Башкирский театр оперы и балета. Понятно, что, начав работать в Екатеринбурге, Шишкин не имел права на неудачу, а потому на постановку «Снегурочки» призвал высокопрофессиональную команду.

Эстонец Велло ПЯХН много дирижировал в крупнейших театрах Европы, включая миланский La Scala и Парижскую Оперу. Режиссер Алексей СТЕПАНЮК, работающий в Мариинском театре, что уже само по себе знак качества, имеет в активе около семидесяти поставленных в России и за рубежом опер. У другого приглашенного питерца Игоря ИВАНОВА послужной театральный список еще внушительней – этот художник оформил более полутораста спектаклей. Вот кому предстояло увлечь работой артистов, соскучившихся по новым ролям.

За короткий срок Велло Пяхн проделал огромную работу и, по общему признанию, добился отменного звучания оркестра. Правда, на наш российский вкус и слух звучание это, быть может, несколько суховато, но зато оно вполне соответствует европейской манере. Да и баланс с голосами солистов чутко соблюдается.

Нынешнее обращение театра к «Снегурочке» уже седьмое по счету. Еще одну постановку этой оперы на свердловской сцене показали челябинцы во время летних гастролей 1989 года. И что интересно, одним из создателей того спектакля был Алексей Степанюк, тогдашний главный режиссер Челябинского театра оперы и балета. В ту пору мало кому известный постановщик азартно самоутверждался и делал этот порой вопреки замыслу композитора и даже здравому смыслу. Отдавая дань модным политическим аллюзиям, режиссер попытался представить Снегурочку… диссиденткой в строго регламентированном обществе берендеев, не приемлющем инакомыслия. Много чего эпатажного там было наворочено. Самый «крутой» эпизод – таяние главной героини не от луча солнца, а от физической близости с возлюбленным.

Позже Степанюк встретился со «Снегурочкой» в Мариинском театре, где ему пришлось исправлять еще более маргинальную, с героями­бомжами, интерпретацию другого постановщика. Вобщем нашему театру повезло, что с годами Алексей Степанюк (извините за каламбур) остепенился и теперь, как заявил во всеуслышание, осуждает лихое и неубедительное переделывание классики. В Екатеринбурге он захотел сделать красивый спектакль, соответствующий замыслу Римского­Корсакова.

К этому режиссера­постановщика не в последнюю очередь подвигла и сценография Игоря Иванова, который с видимой любовью изобразил сказочное царство берендеев в классической эстетике выдающихся русских художников Васнецова и Коровина. В таком царстве уж никак не поселишь ни современных политических диссидентов, ни бомжей. И еще. Иванов добился удивительного эффекта – его богатые декорации не загромождают сцену, а напротив зрительно делают ее просторнее, светлее, праздничней. При открытии занавеса публика награждала работу художника аплодисментами, чего, надо признать, уже давненько не случалось в нашем театре.

Можно сказать, расчет директора Андрея Шишкина оправдался, и приглашенные постановщики со своей задачей справились. Справился с ней и хор, который многие годы был украшением всех спектаклей театра. И в «Снегурочке», выигрышной для себя опере с обилием народных сцен, хор достойно продолжает традиции, прочно заложенные прежней его руководительницей.

Что касается солистов, то тут к сожалению картина не столь благостна. Готовя «Снегурочку», театр почти две недели не давал оперных представлений, и все эти дни певцы очень много репетировали. Но таковы неизбежные издержки работы с приезжими постановщиками, когда за короткий срок нужно успеть многое. Накопившейся усталостью, видимо, можно объяснить, что на премьере некоторым исполнителям, на мой взгляд, не хватило свежести. Наверно, поэтому Владимир ЧЕБЕРЯК (царь Берендей) неожиданно испытывал трудности в верхнем регистре.

А вот скверную дикцию большинства солистов оправдать нельзя ничем. Римский­Корсаков, сочиняя либретто своей оперы по одноименной пьесе Островского, бережно сохранил поэтические красоты его текста. И обидно, что вся эта красота приносилась в жертву ради «оперного» звукоизвлечения. Взять, к примеру, Михаила КОРОБЕЙНИКОВА, который совсем недавно завоевал первую премию на международном конкурсе молодых исполнителей русского романса. Не приходится сомневаться, что там он ценил каждое спетое слово. В этом отношении, в исполнении Коробейникова явно не повезло островско­корсаковскому Морозу. Как и еще ряду оперных персонажей в исполнении других солистов.

Но, конечно же, в вокальной составляющей спектакля есть и очень хорошие работы. В первую очередь назову Наталью МОКЕЕВУ (Снегурочка) и Юрия ДЕВИНА (Мизгирь). А вообще в основных партиях заняты по три, четыре и даже по пять исполнителей, у них есть время и возможности предстать в лучшем виде.

«Снегурочка» произведение протяженное, которое в современных условиях исполнять целиком не представляется возможным. На пути сокращений без художественных потерь не обойтись. Так трудно согласиться с изъятием из финала третьего действия любовного дуэта Леля и Купавы. Ведь наблюдая за ними, Снегурочка впервые испытывает муки ревности, после чего умоляет мать Весну дать ей способность любить, пусть и в обмен на жизнь. В целом же купюры сделаны корректно.

Получился вполне достойный спектакль, пусть и без особых откровений. Впрочем здесь не менее важно другое. В оперной сказке явление Снегурочки вызвало гнев Ярилы­Солнца, отчего не к лучшему изменилась жизнь берендеев. «Исчезло в них служенье красоте и видятся совсем иные страсти», – огорчался, говоря о своих подданных царь Берендей. Удивительно, но дословно он мог бы сказать это и о ситуации, сложившейся в Екатеринбургской опере во времена полуторагодовой директорской смуты. В берендеевом царстве милость Ярилы­Солнца и нормальный круговорот природы возвратились после таяния Снегурочки. В театре напротив «Снегурочка» рождалась для всеобщего согласия. И есть надежда, что теперь бушеванию вредных страстей будет положен конец, а взамен придет служенье красоте.

Рудольф КОЛЁСКИН