Попадая с мороза в необычное пространство залов и мастерских студии – галереи «Эклектика», что на Комсомольской, 54, ощущаешь теплые токи, которые излучают люди и произведения, находящиеся в этом пространстве! А когда внимательнее вглядываешься в картины Валериана БАХАРЕВА и Константина КОПЧЕНОВА, то чувствуешь приглашение к серьезному разговору и эмоциональному сопричастию. Эти работы, как некие коды, которые мы попробуем расшифровать.

В работе Валериана Бахарева «Дама с собачкой» мы видим образ женщины, но женщины как инопланетного, космического существа. Вероятно, это так и есть. Женщина – это код, лицезрение иного мира, который так хочется понять, в который так хочется проникнуть. Во­первых, что обращает на себя внимание это – воздух. В тот момент, когда начинается диалог с женщиной, воздух вьется золотистыми и розовыми спиралями, воздух начинает сгущаться, вибрировать, начинают уплотняться «извилины» воздуха вокруг силуэта. Начинается акт общения. А «собачка», между прочим, это ее рука, которая похожа на тень «собачки» на стене, так, как взрослые показывают ее детям.

Женщина… Два огромных инопланетных глаза, миндалевидных, узких, темных смотрят на вас, притягивая и не подпуская. На огромном поле щек, прорезанном узким носом краска смущения? румянца? Вся кровь прихлынула к ее щекам… Такой же румянец играет на шее, плечах... И только сдержанная улыбка говорит о ее расположении к вам. Эта улыбка… И родинка, как точка. Точка в пространстве. Точка – переход из того пространства в это. Из ее пространства в ваше. Губы… Губы и глаза, и два мира: белый и черный, добрый и злой. Что таит в себе ее подарок? К каким тайнам она вас причащает? Почему добро и зло в ее руке так переплетаются? Волосы вьются, словно извиваются ее мысли, думы. Волосы, как вопросы. И букет – такие же завивающиеся листья – вопросы. Целый букет вопросов дарит вам эта женщина. И улыбкой спрашивает, сможете ли вы на них ответить? Да или нет?

В остром ушке – сережка, как ракушка. Она закручивается в ушко и выкручивается из него. Она слушает вас и что­то воспринимает, а что­то нет. Сережка – это знак перехода. Знак понимания или не­понимания. Интересная получается дама с собачкой. Вопросы и ответы вьются в воздухе вокруг нее. Что вы ответите ей? Что она откроет вам?

Следующая картинка словно переносит вас на другую планету. Она решена в черно­белой графике. Один из вопросов дамы с «собачкой». На высушенной, пустынной планете, под сухими, безлиственными деревьями, сидит жуткий жук­черепах с острым носом и горящими глазами. На спине его – панцирь. Жук­одиночка, жук­воин. Очень опасен его длинный острый, как оружие нос. Жук смотрит в пропасть. Его глаза горят стальным, беспощадным блеском. Возможно, он только что отстрелялся – отвоевался и плюхнулся на свою планету – отдохнуть. Планету, такую же пустынную, как и его сердце. Вокруг приметы вымирания. Плотной толпою высечены над жуком образы воинов – его мысли. Уткнулся в свою землю злой, забравшийся в панцирь жук – душою высохший старикашка, хотя ему может быть не больше 20­ти, одинокий, никого не любящий, бесчеловечный. Дорога и арка, в которую он сюда влетел, полна белого света. Но жук отвернулся от этого света. Он устал и затих на растрескавшихся камнях. Он ничего не хочет. В глубине его холодных глаз горит обида и, может быть тоска. Но, может быть, ему самому уже давно надоело это воинствующее существование, а острый нос­оружие вот­вот готов переломиться?.. За его спиной, арочным проемом манит жука белый свет жизни.

Другая работа, которую хотелось бы расшифровать у Валериана Бахарева, последний вопрос женщины­инопланетянки. Работа «Он и его зима». На фоне стены арочного Колизея, за которым огромная зеленая луна, играет девушка на флейте. С той стороны стены, в арке, виден шут, который играет девушку. Девушка вся в синем. Ее платье разукрашено изысканным восточным, несколько пугающим орнаментом. В руках ее голубая флейта, волосы ее почти белы, может быть это – белая вуаль, фата?.. А глаза (главное – глаза!), ничего не видят. Она вся – синяя музыка, но душа ее где­то далеко. Где­то в руках маленького синего карлика­шута. Как не вспомнить тут Александра Вертинского и его «Концерт Сарасате»: «…вы прощаете все, за концерт Сарасате, / исступленно, безумно и больно любя!..» И как бы не были изумительно красивы наряды девушки, малахитовая скамеечка, на которой она сидит, колонна, полная снов, на которую она опирается, какую бы изысканную музыку она не играла, душа ее ей не принадлежит, душа девушки – у композитора, голубого карлика. И поэтому девушка не находит покоя. А сможет ли он сам когда­нибудь полюбить девушку, которая играет его музыку, а не свою?.. Которая только исполнительница. И способен ли он любить?..

Есть на выставке и другие работы Валериана Бахарева, но они напоминают тяжелые буддийские сны, и погружаться в них как­то не хочется.

Посмотрим теперь работы Константина Копченова, которые представляются менее проблемными и более оптимистичными, возможно, потому что они отличаются эмоциональной насыщенностью, выраженной через абстрактную композицию и колорит. Его картины – картины настроения, картины ощущения и впечатления.

Странное ощущение возникает, например, от работы «Вечерний диалог». Словно из синего сумеречного вечера, вечернего какао, молока и черного хлеба, складывается своеобразный язык общения людей за вечерним столом. Словно маленькие контрастные мазки – квадратики синего, коричневого, белого, зеленого, кремового – это суть сказанные слова, это плотно ткется ткань разговора – в плед, шарф, половичок, рубашку, еще бог знает что. Колыхается на ветру диалог, занавешивая ультрамариновое небо, наполняя души чем­то таким же глубоким голубым и кремовым, как голубика и какао. Этот теплый вечерний диалог вкусен и насущен, как еда. Это диалог душ, ткань размышлений. Может быть, прочитанных стихов, может – услышанной музыки, просто впечатлений дня, высказанных и проговоренных.

Тем же стилем написана работа «Воспоминание о Мексике», но дает она совершенно другой эмоциональный заряд. Яркие краски ткутся в половички и пончо, и, желтым лоскутком, врываются в ваше поле зрения. Перья индейцев качаются над цветастым плетнем. Огни автомобиля на синей дороге. Гольфы девчонок пестрят по всей картине. Разве что только не просматриваются скульптуры индейцев. Много света, как теплого, желтого, так и белого. Ясно, что это только ощущение художника от Мексики и может быть всего­то только воображаемой. Может быть, это ощущение Южной Америки, навеянные Кортасаром или Маркесом?..

А вот уже наш городской мотив: «Конструкция света» и «Перекресток». Кажется, что только что закончился фильм в кинотеатре «Колизей» или спектакль в Музкомедии и вы, пересекая перекресток Ленина – Карла Либкнехта, ликуя от увиденного, видите зеркальную надпись на стене кинотеатра: «Ты уникален». Настолько краски – красные, оранжево­зеленые и голубые – дрожат, смеются в квадратиках зеркал, на этой картине Константина Копченого. А в работу «Сон самурая» затесался японский сад камней, как место, откуда начались живописные фантазии. И японский минимализм раздробился на цветной орнамент и словно превратился в цветную отделку плаща, парящего над садом камней, накрывающего камень – синего бегемотика. Все это состояние сознания автора, некие ассоциации, которые имеют, однако, конкретное зримое воплощение, через колорит и композицию, подчиняются законам живописи, но передают особый эмоциональный настрой. Тому, кто умеет читать эти абстрактные картины и наслаждаться ими, не нужны никакие допинги. Разве что только книги, музыка, орнаменты и ткани, работы других художников. Это мир зримый, вещественный, преображенный в художественное произведение.

Удивительна работа «Февральский сон Мацуо Басе». Словно поэт летит над зимней землею и его стихи, как белые полосы и пятна нанесены на голубую землю февральскими письменами. Много воздуха, теплого холода, отрезвляющего и позволяющего посмотреть на мир отстранено, без иллюзий, словно написать стихотворение.

Неожиданная работа – на голубом фоне – голубая рыба с красными и зеркальными плавниками. Рыба, словно взгляд художника, плавающий по своим ассоциациям и воспоминаниям. Зеркальная рыба, отражающая полет фантазии и поиски сознания. Рыба, с которой и мы закончим наше путешествие по выставке Константина Копченого и Валериана Бахарева, но куда советуем вам все­таки заглянуть.

Юлия ЗОЛОТКОВА

[назад] [главная]