Георгий Мартиросьян:
«Люблю играть сильный характер»
Каждый раз, знакомясь с талантливым актером, хорошо известным широкой публике, убеждаешься, насколько далеки создаваемые им образы от человеческой сущности. Георгий Мартиросьян – отъявленный киномерзавец с красивым, выразительным лицом, в реальной жизни доброжелательный тактичный человек и умный собеседник. Вероятно, именно благодаря природному магнетическому артистизму, он пользуется заслуженной популярностью среди зрителей всех возрастов, его восхищенно узнают на улице и тут же просят дать автограф. Чему я собственно и был свидетелем во время совместной прогулки в кафе «Театральное», куда мы отправились пообедать, а заодно и записать интервью для нашего журнала. К слову сказать, внимательно листая меню этого заведения, Георгий тщательно выбирал предложенные нам блюда, проявив себя настоящим гурманом. Его заказ, включивший «Суп из бычьих хвостов» и поджаренную рыбу «Дорада на углях», вряд ли можно считать случайным решением.
Коль скоро вы приехали к нам на гастроли с очередной антрепризой (наша встреча состоялась в начале сентября), то хотелось бы узнать о вашем отношении к антрепризе, как театральному явлению. Для вас участие в ней – творческая работа или неизбежная дань моде и прагматизму современной жизни?
Про антрепризу надо всегда помнить, что именно с нее начинался театр как понятие. Все разговоры репертуарных театров о том, что «право первой ночи» принадлежит им – пустая болтовня. Помоему, за этим стоит привычка главных режиссеров держать своих актеров на коротком поводке, чтобы те и дальше продолжали заискивать, выпрашивая каждую роль как подачку. Так, по крайней мере, было во времена моей театральной молодости. Целая армия артистов фактически не играла, люди вынуждены были довольствоваться участием в массовках. Сейчас другое дело: если антрепренер или продюсер увидел в тебе актерскую индивидуальность, подходящую для создания необходимого ему образа и предложил воплотить его в своем проекте, то почему от такой работы следует отказываться, считая ее, якобы недостойной своего высокого призвания? И о какой халтуре может идти речь, если ты, будучи профессионалом, просто физически не можешь плохо играть? Еще в родном Ростове меня научили этой творческой самоотдаче мои замечательные педагоги из театрального училища.
Получается, что у вас нет, ни малейшей ностальгии, по репертуарному театру? Ведь, значительная часть вашей творческой биографии связана не только с Ростовским театром, но и с Ленкомом, с легендарным театром Сатиры, где тогда блистали Андрей Миронов и Анатолий Папанов.
Вы знаете, я совершенно не ностальгирую на эту тему. Что было, то было. Жизнь, слава Богу, не стоит на месте, и когда есть работа, то тосковать о прошлом уже некогда. Тем более сегодня просто смешно вспоминать свои роли, даже не второго, а третьего плана в том же Ленкоме, когда Марк Анатольевич любезно просил меня во время репетиций стоять как можно ближе к заднику и не занимать место на авансцене, чтобы моя броская фактура не загораживала ведущих актеров театра. Разумеется, такое двусмысленное положение мне быстро надоело. И тогда, очень кстати, с легкой руки Наташи Селезневой из театра Сатиры, последовало приглашение от Валентина Плучека попробовать себя в главной роли в нашумевшей на тот момент пьесе «Гнездо глухаря». После успешной премьеры меня зачислили в штат, и Плучек стал давать мне другие ведущие роли в своих постановках.
Так постепенно я переиграл практически весь репертуар театра Сатиры, где у меня, между прочим, были роли и положительных героев. Но мой сугубо личный конфликт с Плучеком закончился для меня закономерным уходом из этого театра.
А вам не бывает обидно за свое актерское дарование, когда из раза в раз приходиться играть одних лишь «красивых мерзавцев»?
Я отношусь к этому как к производственной необходимости. Ктото же должен их играть!.. Тем более, если это получается достаточно убедительно, и ты становишься здесь одним из самых востребованных артистов. Другое дело, что к таким персонажам привыкаешь, они становятся тебе уже малоинтересны – но при этом все равно нельзя повторяться. Поэтому в каждом своем «мерзавце» я ищу новые нюансы, стараюсь определить степень его многогранности, ибо так уж устроен любой человек, что у него есть и темная, и светлая сторона характера. Не случайно вечные темы мирового искусства вращаются вокруг нашего желания получить, наконец, долгожданный ответ на мучительный вопрос: а чего в нас всетаки больше добра или зла? Вообще, каким бы ни был мой герой, я люблю играть сильный характер.
Беседует Сергей САВЕЛКОВ