Рукою мастера
Роман Сервантеса давно, еще со второй половины XVIII века, привлекал внимание хореографов. Но те, кто придет в Театр оперы и балета припомнить похождения Дон Кихота, увидят совсем иное. Дело в том, что знаменитый хореограф XIX века Мариус Петипа, чья версия и является высокой балетной классикой, взял за основу своего спектакля новеллу о Китерии и Басильо (в балете – Китри и Базиль) из второго тома романа. Именно в хореографии М.Петипа исполняли партию Китри многие прославленные балерины, в том числе Павлова и Карсавина. И именно в рамках классического стиля М.Петипа и А.Горского осуществил свою постановку в екатеринбургском балете Вячеслав ГОРДЕЕВ.
«Дон Кихот» Людвига Минкуса – это всегда пышный, богатый стиль большого русского балета. «В спектакле занята вся труппа. Для мастеров «Дон Кихот» это прекрасная возможность блеснуть всеми гранями таланта, молодежь проходит изумительную школу кордебалета, сольных вариаций, характерных и классических танцев, актерской выразительности», говорит уже более трех лет работающий в нашем театре Вячеслав Гордеев, сам когдато блистательно исполнявший партию озорника Базиля, своего рода балетного Фигаро. И он прав: в труппе, действительно, чувствуется творческий порыв, воодушевление и желание работать. Кажется, что предыдущая премьера, «Большой вальс», была подготовкой к блестящей дивертисментности «Дон Кихота», которая дала возможность проявить в сольных номерах многих танцоров екатеринбургской труппы.
Любовная интрига, массовые темпераментные танцы, соло и дуэты, в которых ловким, точным жестом отыгрываются ревность, кокетство, своенравие красавицы, пылкость жениха – все это приковывает внимание зрителей так же, как и забавность комических фигур. Это и отец Китри трактирщик Лоренцо (Д.АНДРЕЕВ), и богатый жених Гамаш (Д.ПРОЦЕНКО) – замечательно смешной персонаж, с шарнирноциркульными ножками, прыткость которых он настраивает с помощью рук, выставляя ее главным атрибутом годности в женихи. Прыгающий своими «циркулями» вперед, словно они перст, указующий направление дальнейшей погони за скрывающейся юной парой.
Ну и, конечно же, это Санчо Панса (А.ГОРДИЕНКО). Санчо, которого и бьют, и подбрасывают до небес, который летает в прыжке, не выпуская из руки бутылки. Санчо, вызывающий улыбку. Это «непричесанные» руки, шальные взмахи которых – и его темперамент, и его смех, и его скорость и проворность. Это сама жизнь, веселая, шумная, взрывающаяся.
Но не за сюжетными перипетиями и не за комедийностью зритель придет в балет – ведь этого много и в других жанрах. А за особого рода праздничностью, природа которой – в гимне Романтизму, искусству идеального, прекрасного, нетленного. Празднична ослепительная, почти сказочная желтизна уютного южного городка (художникпостановщик Станислав ФЕСЬКО). И даже знаменитая белая лошадь, на которой несколько раз за спектакль выезжает Дон Кихот (заслуженный артист России Н.ОСТАПЕНКО), – тоже атрибут общей праздничности, и только. Из нее совсем не делают «фишки» или циркового трюка. Живая лошадь, конечно, развлечет публику, но, слава богу, не станет главным впечатлением: напротив, есть какоето достоинство в ненарочитости, простоте и функциональности ее использования.
Оркестр под управлением Владимира БОЧАРОВА откликается на каждое зависание в прыжке, каждую паузу в жесте танцоров. Точность попадания аккорда, ожидающего финального «ах» танцоров, энергетически взвивающихся на последнюю точку танца, – просто мастерская. А ведь так выдержана «марка» спектакля, что почти каждый танец завершается не на выдохе, а на следующем за ним финальном вдохе. Вдох упругости напоследок. Дополнительный аристократический жест восклицательного знака.
В «Дон Кихоте» самые сложные номера главных героев оставлены на конец и без того пышной и насыщенной солированием балетной формы. А энергия, на которой Китри и Базиль – на премьере это были солисты театра Маргарита РУДИНА и Алексей НАСАДОВИЧ – подходят к финалу, кажется, не ослабевает. Точеная, упругая, будто кончиком ножа играющая своей пластикой пара, выносливость которой невероятна. Диалог танцоров и оркестра достигает высшей чуткости в знаменитом финальном grand pas de deux Базиля и Китри, празднующих свою помолвку, когда оркестр на тремоло ждет окончания поддержкизависания вознесенной на руках партнера М.Рудиной – полета импровизационного, непредсказуемого по продолжительности.
В музыке Минкуса есть блеск и пышность танцевальной экзотики (то, что Асафьев еще в 1920х годах назвал «театром русской Испании»), «солнечная, пенящаяся стихия танца». Есть в ней и некое мятущееся романтическое начало. И она настолько мелодична как факт, что порой звучание сливается в общую среднестатистическую мелодизированную массу. Но вдруг из этой массы прорастают такие пронзительные скрипичные соло!
И в свете этих соло балет предстает как чистота. В нем изначально нет места фальши – слишком велик труд танцоров, слишком проверена балетная классика временем. Ощущаешь вдруг парадокс: спектакльто очень веселый, брызжущий, а у тебя комок в горле. Отчего? Не оттого ли, что над всеми перипетиями сюжета, дивертисментами и шутками вырастает главная тема – тема любви? Когда есть диалог в танце мужчины и женщины, и тем более, когда этот диалог изящен и юн, – это всегда о любви. Все танцы «Дон Кихота» наполнены элегантностью, интригой сердечного волнения, энергией чувственного притяжения, и кажется, что финальный выход полнится множеством пар.
Но может быть, ностальгическое чувство рождается в тебе еще и от красоты? Танцовщица, летящая высоко на руках партнера, высокий выброс ее ноги, гибкость ее стана – самодостаточная красота, которая возможна при том самом втором условии «чистоты». А вместе они плетут слово «любовь». Кстати, и сам Дон Кихот не выглядит главной фигурой спектакля, а, скорее, работает на тему любви: он появляется как спасительная сила, соединяя и защищая молодые пары. Однако, отдадим должное Гордеевупостановщику, роль ДонКихота в спектакле создана поновому, тогда как ранее она была третьестепенна и ее только по традиции исполнял артист балета, а не сотрудникстатист.
Прима екатеринбургского балета М.Рудина на премьере была Музой спектакля. Она еще не закончила первый танец, а с галерки уже разнесся покрывающий звуком всё, вплоть до партера, мужской голос: «Бравоо!» с французским протянутым акцентом на последний слог. На недоуменные взгляды соседей голос пояснил: «Ведь они же волнуются – премьера, им нужна поддержка!» И вправду, зал на десятой минуте спектакля был еще не разогрет и молчалив. Но самое удивительное то, что то ли сработал эффект опережающего признания, аванса доверия, предвосхищения триумфа, то ли еще по какимто причинам – спектакль станцевали так, что во втором действии зал уже сам ревел от крика.
Спектакль хочется назвать блистательным, ведь таковым его можно считать, если зал ревет и рукоплещет не от того, как с ним заигрывают, а от мастерства танцоров, чистоты и самодостаточности этого мастерства. Кажется, балетной труппе, ейбогу, очень повезло с ее нынешним руководителем, Вячеславом Гордеевым. В нем чувствуется человек, который всю жизнь варится в этом искусстве и знает его от самого потаенного донышка до верхушек. «Дон Кихот» спектакль мастера.
Почему постановка так безошибочно будет действовать на зрителей вновь и вновь? Повидимому, она попадает в ключевые вообще для классического балета мифы и идеалы, о которых вечно тоскует любая душа, – в миф о любви, в миф о красоте, в мечту о большом празднике. Она рассказывает нам историю Любви языком Красоты, вознося нас к ощущению Праздничности – высокой, возвышенной, одухотворенной.
Елена КРИВОНОГОВА