Слишком мало любви

Гастроли Санкт-Петербургского театра «Рок-опера» открываются и закрываются спектаклем «Юнона и Авось», что символично. Сотни раз слушая запись этой рок-оперы, смотря видеоверсии спектакля театра «Ленком», очень хотелось увидеть эту работу вживую. И вот мы в зрительном зале.

Сложно разбирать этот спектакль полностью, как сложно было принять до конца происходящее на сцене. Нет, исполнения музыкальных партий было вполне достойным, можно было закрыть глаза и просто слушать. Но в театр приходят явно не только за этим.

При гастрольном минимуме декораций внимание естественно концентрируется на игре. Актеры это слишком хорошо понимают, и, может быть, от понимания этой ответственности возникает наигрыш, проскальзавают лишние, ничего не выражающие движения.

Изначально первые постановки этого спектакля задумывались как трагедия под сверкающей шоу­маской. Но, применительно к петербургской постановке слово шоу теряет смысл и ничего не объясняет, хотя отдельные его элементы все­таки присутствуют. Тема вечной любви все время сопровождается пафосом в жестах, пафосом прологах, когда зрителям рассказывают будущее действие трагическим голосом из­за кулис – и заканчивая поклонами артистов, которых выводит на сцену тот же голос («в спектакле принимали участие...»). После блестящей и волнующей финальной песни «Аллилуйя любви», артистов представляют как в цирке.

Но отдельные сильные моменты в спектакле были. Напримр, явление к графу Резанову (Александр ТРОФИМОВ) Божьей матери. Она появляется в лучах света, идущих из­за сцены, далекая и в то же время земная женщина, и кажется, что свет, исходящий уже от нее, падает на лица в зале. Богоматерь и Кончитта (Анна ПОЗДНЯКОВА): два параллельных образа красивых и светлых. И когда Резанов поет «ангел, стань человеком, подними меня ангел с колен», действительно веришь в ангельскую сущность Кончитты.

Что касается сценографии, то ее почти нет. В спектакле «Ленкома», художник повесил на сцену золотой корабль, корабль­скульптуру с золотым женским лицом. В этот золотой корабль Резанов верит как в божество, как верит в любимую женщину, образ любви и надежды. Здесь же, на сцене постоянно присутствует колокол, который сам по себе колокол мог бы нести огромную смысловую нагрузку, но на фоне сильного музыкального исполнения, этот колокол молчит.

Каждая составляющая спектакля: либретто, музыка, игра, хореография, сценическое оформление, живут и развиваются отдельной жизнью, подчас не успевая друг за другом, нарушается гармония. Спектакль воспринимается частями, тогда как хотелось хотя бы поиска гармонии между формой и содержанием.

Следующий спектакль, представленный публике – «Орфей и Эвридика». Как гласит история, это первая рок­опера в Советском Союзе и в свое время ей сопутствовал триумфальный успех. Вопреки ожиданиям, автор спектакля Владимир ПОДГОРОДНИЦКИЙ переделал постановку на новый лад. Конечно, самое главное здесь музыка и вокал, касательного этого, здесь не закрадывается сомнений – музыка Александра ЖУРБИНА, голоса на уровне.

Но вот по поводу осовремененности, возникают вопросы. Романтический сюжет рок­оперы прекрасен сам по себе, в существующем варианте, с добавлением «новорусского» образа, погрязшего в славе и поклонниках Орфея, с его необыкновенным голосом теряет смысл.

Если «Юнона и Авось» сопротивляется определению шоу – в худшем смысле, то «Орфей и Эвридика» опасно близок к нему, со всеми характерными чертами жанра: скоплениями массовки в разноцветных клоунских париках, проходами главного героя через весь зал, слишком пестрыми костюмами и движениями.

Неоправдано затянутой выглядит сцена славы Орфея, тема, возможно и актуальна на сегодняшний день, в таком случае она требует и современного текста. А любви в этой истории места нет. Тема греческого мифа, красивая история любви и верности, совершенно теряется в спектакле.

Как и тридцать лет назад, партию Орфея исполняет Альберт АСАДУЛИН, по прошествиитакого времени его голос также чист и удивителен. Вместо Ирины Понаровской, его партнерша в этом спектакле – Наталья УЛЕЙСКАЯ.

Бродвейский проект Андрея ПЕТРОВА в русской версии поставленный театром «Рок­опера» отличался в первую очередь замечательной музыкой. Но если для Бродвея и возможна слабость драматургической основы спектакля (либретто А. ШУЛЬГИНОЙ), то на русской сцене она просто неприемлема. Тем более, если речь идет о Пушкине, и даже с учетом того, что жанр мюзикла предполагает некую сюжетную упрощенность. К основной линии спектакля, любовной линии Маши и Гринева претензий нет, все в порядке. Линия бунта, «бессмысленного и беспощадного», воплощенная Р.КАШАПОВЫМ – интересно, насыщено, сильно по уровню музыки и вокала. Но, из­за того, что движущая конфликт тема предательства в лице Швабрина (К.СМИРНОВ) была совсем уж плоской, как­то потерялись все перперепетии связанные с Екатериной II. Осталась только «русская экзотика». В костюмном решении прослеживался уход от исторической интерпретации, но сама идея выглядела несколько недоделанной. Линия Кромешника – образ, созданный либреттистом – была не совсем понятной: ходит по сцене некий человек в черном, то ли бес, то ли палач... Черный человек, одним словом. А вот артисты массовых сцен, среди которых были и студенты были абсолютно на месте. И публика принимала спектакль хорошо, практически после каждого вокального номера раздавались аплодисменты.

Александра Микляева,  Мария Ямковая, Кирилл Козлов