Прохладительные напитки

Холодная вода из колодца

У низкой двери в хату стояло ведро с водой, а над ним на гвоздике висел жестяной ковшик. И я вдруг понял, что я потому все вижу так ясно, что сейчас должен умереть. Эта мысль так испугала меня, что я стал из последних сил пытаться приподняться. Помню, у меня появилась мысль (довольно неожиданная для пятилетнего), что смерть забирает лишь тех, кто не двигается, а если движется — то, значит, живой, ей не принадлежащий. Я старался двигаться как мог — в основном извивался. И тут я с удивлением и восхищением заметил, что ковшик на гвозде стал раскачиваться — сначала слабо, а потом все сильней. И, раскачавшись сильно и как-то весело, он вдруг слетел с гвоздика и нырнул в воду в ведре. И сразу же бодро вынырнул и поднялся. Все это было абсолютно реально — через край его переплескивалась и шлепалась на пол вода. Продолжая как-то весело раскачиваться, он подлетел ко мне и остановился у рта. Я схватил его руками и жадно стал пить. Вода была холодная и очень вкусная. Потом я сразу заснул. И со следующего утра стал поправляться. Все удивлялись и говорили, что произошло чудо.

Валерий Попов. Комар живет, пока поет// Новый мир. 2006. № 5. С.9-65
Валерий Попов. Горящий рукав// Звезда.2006.№ 5. С.5-57 (Окончание следует)

Второй текст – это мемуары откровенные, о детстве, о молодости, о легендарных питерских персонажах 60-70-х. Интересно, но интерес, я бы сказала, достаточно локальный. А новомирская повесть, тоже основанная на реальных событиях, выходит на такой уровень обобщения и осмысления, что свести ее к фрагменту частной жизни никак невозможно. Хотя что там, собственно, происходит? Рассказчик мучается с умирающим 94-летним отцом, а в промежутках читает написанную им для сына историю своей жизни. Боль умирания, когда непонятно, кому хуже – тому, кто уходит или тому, кто остается. То, с чем всем нам придется столкнуться и о чем мы, конечно, думаем. И вот эта повесть, несмотря на весь свой физиологизм и горечь, оставляет просто на удивление теплое чувство. И надежду – не на то, что можно избежать всего этого и уйти красиво, не на будущую какую-то жизнь (об этом ни слова). Просто начинаешь верить, что любовь и нежность, в общем, могут преодолеть почти всё: брезгливость, усталость,  застарелые обиды. А несгибаемый Георгий Иванович, селекционер, ученик Вавилова, создатель новых сортов проса, спасавшего в войну от голодной смерти,  труженик, упрямец, хитрец, просто талантливый человек, который живет до последнего, до последней капли отпущенной ему жизни, живет, хотя уже нечем жить – это, конечно, незабываемый образ. И передряги, в которых он побывал, и страшные испытания, и радости, и чудеса, и байки, и победы – всё это складывается в какую-то поразительно цельную картину жизни советской страны, картину, из которой ни одной детали нельзя вытащить. Плачешь, смеешься, горюешь и всё без остатка принимаешь.

Грейпфрутовый сок. Свежевыжатый, прохладный, с горчинкой
Михаил Эпштейн. К философии возраста: Фрактальность жизни и периодическая таблица возрастов// Звезда. 2006.№ 4. С.200–211

На основе теории фрактальности (если интересно, читайте сами, а может быть, вы и так знаете) Эпштейн создал периодическую таблицу возрастов. Если в двух словах: у каждого возраста есть свои подвозрасты. У детства, например, есть детство, отрочество, молодость, зрелость и старость. И так же со зрелостью: 30 –34 – это детство зрелости, 35 – 40 – отрочество зрелости, 41 – 44 – молодость зрелости, 45 – 55 – зрелость зрелости, а вот 55 – 60 – это уже старость зрелости. «У каждого из этих «вертикальных» возрастов есть свое мироощущение, которое их роднит вопреки разнице в возрастах горизонтальных. Молодого человека в возрасте под тридцать (это старость молодости) одолевает то же чувство «конца молодости», изношенности» своего возраста, необходимости переступить черту…, как и ребенка в 10 лет, который вырастает из своего детства, или подростка в 16 лет, который вырастает из своего отрочества, или человека на исходе 50-х, который чувствует приближение старости».  Помимо того, что всё это просто очень интересно, Эпштейн считает, что понимание повторяемости человеческих возрастов должно бы усилить «межвозрастную симпатию и сопереживание». Да и вообще – позволяет понять что-то важное о себе, как-то с собой примириться, настроиться на новое, что тебя еще ждет. Интересно же, как будешь себя ощущать в период, который называется «зрелость зрелости» 

Просто вода. С газом.
Евгений Гришковец. Рубашка. – М.: Время, 2004. – 284 с. (с 2258765)

Это когда пузырьки обжигают горло, приятно утоляя мимолетную жажду. Летом, в отпуске, на даче, между делом или бездельем. Легко и просто. Вот человек, который как бы не умеет писать, не знает, как. Который просто говорит, перебивая самого себя. Это нынче называется «новая искренность». Без ущерба для смысла можно сказать и про «новую неискренность». Когда пузырьки исчезают, уже не так приятно… Перечитывать? Как-то неловко. Но для одного раза – вполне. Первый роман знаменитого драматурга.

Молочный коктейль
Светлана Лаврова. Требуется гувернантка для детей волшебника. – Екатеринбург: Издательство «Сократ», 2004. – 216 с.

Три милые сказки популярной детской писательницы. В параллельной жизни Светлана врач, работает в Нейрохирургическом центре. Ну, и вот книжки пишет, одиннадцать из которых уже изданы. В основном это познавательная литература, небанальные учебные пособия («Увлекательные истории о правах», например), но и «чистые» сказки тоже. Хорошее, каникулярное, дачное чтение, которое придется по вкусу детям и ненадолго вернет в детство родителей. Недавно Светлана Аркадьевна стала лауреатом новой областной премии «Камертон».

Лимонад (Сладко освежает)
Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. М + Ж: А чёрт с ним, с этим платьем! – М.: Время, 2004. – 256 с. (с 2258764)

Тоже уже не очень новая книжка, но мы получили ее только что, и читать ее, по-моему, самое время. «Иронический любовный роман» – так это называется на Западе после Хелен Филдинг и ее «Бриджит Джонс». Здесь всё наше, наши реалии, офисная жизнь в нашем варианте, имена (Сергей и Катя), забавные повороты, узнаваемые ситуации не без примеси абсурда, внятный и ловкий язык. На два голоса: он и она поочередно рассказывают об одних и тех же событиях. Очень мило, если не пересластить.