1.1.45 г. Привет с фронта!
Здравствуйте, дорогая Клава!
Во-первых, разрешите поздравить лично Вас и весь коллектив библиотеки им. В. Г. Белинского с Новым счастливым победоносным 1945 годом, годом, в котором мы окончим войну с фашизмом и счастливые вернемся на свою Родину.
Теперь сообщаю, что с госпиталя уже выписался давно, хотя рана еще не зажила совсем, приехав в свою часть, заболел. Пришлось еще проваляться в постели полторы недели. Пришел на место своего расположения, мне передают в руки две книги. От такой неожиданности в первую минуту я даже растерялся. Но потом адрес на конверте дал понять, что это не новогодний подарок, как Вы говорите, а новогодний сюрприз, да еще какой сюрприз по своей силе.
Поистине, ни я, ни кто-либо другой не ожидали подобной посылки.
За такой подарок, который принес нам много радости, я лично от себя и от своих товарищей передаю от чистого сердца наш пламенный фронтовой привет лично, Клава, Вам, за Вашу непосредственную заботу, директору Макаровой (здесь ошибка, директора звали Елизавета Макаровна) и всем вашим сотрудникам, которых не знаем по имени.
За Вашу заботу мы, конечно, отплатим поздно или рано всем, что есть в нашем распоряжении.
Книги мы очень любим и ценим Вашу заботу и труд. Правда, я вот только придя в свою роту, узнал, что часть книг погибла вместе с моими боевыми товарищами. Коган был убит за книгой Гончарова снарядом, разорвавшимся рядом. И мой любимый Обломов полетел на воздух, изрешеченный осколками. Книги Горького и Островского прямым попаданием мины разнесло, и следов от них не осталось в ячейке, где их читали и оставили.
Так в битвах за Карпаты мы бились вместе с книгами, с ними же и умирали те, кому суждено было умереть.
Сейчас мы не в боях, находимся на короткой передышке, занимаемся, готовимся к новым наступательным боям.
В свободную от занятий минуту читаем коллективно Ваши книги.
Томик Пушкина это у нас настольная книга. Но на столе ее редко увидишь. Она с рук почти не сходит. Каждый находит в ней себе интересное занятие.
Новоприсланные книги успел прочитать только я, но их уже начали читать по вечерам до отбоя. Бажова «Шкатулка» — интереснейшая книга. В этих сказах не только отражена каторжная жизнь и быт старого Урала, но в ней, как в зеркале, выглядит новый мощный современный Урал.
Теперь я коротенько напишу про свое занятие и личную жизнь.
Определенной работы и занятия у меня сейчас нету. Нахожусь в резерве при части. Но в своем подразделении бываю очень часто и уже если приду к ним, то живу по несколько дней. У них все же веселей проводить время. И только время от времени захожу на место своего расположения. Но как только я буду совершенно здоров, я снова приду в свое любимое подразделение и буду опять делить и радость и горе, холод и невзгоды в боевых делах.
В этом небольшом подразделении я мечтаю окончить ненастные дни войны. Нигде я не бываю более счастливым. Вот и сейчас я пишу письмо, а хлопцы мои поют самые задушевные фронтовые песни. Ведь сегодня праздник. Занятий нет. И поэтому мы проводим его как умеем.
Вчера с вечера у нас было очень шумно и весело. Ровно в 12 часов дали салют в честь нового года, который, уже в самом его начале считаем, должен быть самым счастливым годом за время всей войны.
На этом я кончаю. Не обижайтесь, что пишу письмо один, а не всем коллективом. Ведь нас от тех, что писали первое письмо, осталось, кроме меня, еще четыре человека. Но и новички передают Вам наилучшие пожелания и свои приветы. Письмо Вам буду писать очень аккуратно, только бы писали Вы. И о всей нашей фронтовой жизни коротенько всегда напишу, если она Вам будет интересна.
С тем до свидания.
Надеюсь, что в 1945 г. я встречусь с Вами и тогда за все отблагодарю, что Вы сделали для нас. Михаил
P.S. Открытки и конверты с бумагой были, видно, «вежливо» похищены работниками почты, ибо их не оказалось на месте.