В Екатеринбурге состоялось беспрецедентное для нашего города событие – выставка европейской звезды мировой величины, мастера перформанса голландца Улая. По крайней мере, именно такими эпитетами оперируют знатоки современного искусства, говоря об этом мастере.

Европейский (равно как американский или японский) – это почти бренд, гарантирующий высочайшее качество продукта, его исключительную полезность, изысканность стиля и утонченность смыслов. Под этим ярлыком в Россию везут как шедевры мирового искусства, так и культурный неликвид, залежавшийся на полках зарубежного культурного рынка. Так что простому человеку не всегда легко разобраться, что предлагают на этот раз. Особенно сложно нам приходится, когда дело касается современного искусства. По данным компетентных источников, даже не всякий специалист скажет, что это такое.

Трудно сказать, на сколько свеж был продукт представленный звездой мирового перформанса, голландцем по прозвищу Улай. Он посетил Екатеринбург с выставкой «Светопредставление» в середине мая. В музее изобразительных искусств Екатеринбургский Филиал ГЦСИ целую неделю знакомил горожан с работами европейского мэтра 70­х. Из всех искусств всемирно известный Франк Уве Лейсипен (именно так звучит полное имя Улая) предпочел фотографию и кино. Поглощенный выразительностью этих художественных средств, он запечатлевал на фото и видео как свои перформансы, так и повседневность. Уральскому зрителю представили на нескольких экранах соответствующий видеоарт и документальные кадры нашумевших в семидесятые акций Улая, а также слайд­шоу из фоторабот мастера.

Видимо, идя по пути наименьшего сопротивления и пользуясь заработанной три десятилетия назад славой, никаких концептуальных демонстраций «в живую» художник устраивать не стал. Если, конечно, не считать его лекции в УрГУ. В итоге, на выставке ощущалась некая смысловая пустота и обособленность работ от зрителя. Словно Лейсипен ничем и не собирался делиться с уральцами. Заметим, что перформанс – это, прежде всего, живое действие, со своими символами, жестами и позами. Живое действие, вызывающее живой отклик у зрителя, чувство сопричастности происходящему, не столько реакция холодного разума, сколько подсознательные движения, провоцирующие глубокие личные переживания. Акция, перенесенная на пленку и демонстрируемая через определенные интервалы времени, серьезно обесценивается и становится максимум жвачкой для ума, но не более. Так же и фотография – краткий миг, застывший на века. Обретя осязаемую материальную форму – отпечаток, по воздействию на зрителя превосходит проецируемые на экран эфемерные изображения, сменяющие друг друга.

При взгляде на работы, складывается впечатление (возможно, ложное), что значительная часть творческого процесса Улая была своего рода арт­терапией для самого художника. Он решал свои личные психологические и семейные проблемы, в результате рождались акции и фильмы. В семидесятые для бешеной популярности, видимо, достаточно было вынести свое личное в общественную жизнь. Не надо было шокирующих протестов и противопоставлений, на них насмотрелись в 60­е, достаточно было духа метущегося в пределах самого себя. Но сегодня другое время. Да и страна у нас несколько другая, с другими проблемами и ценностями, хотя, казалось бы, что может быть универсальней отношений между мужчиной и женщиной (этой теме посвящена изрядная часть работ).

Моих чувств Улай не задел и не спровоцировал мозг на разгадку изображенных символов, но, возможно, кому­то он пришелся по вкусу. На открытии выставки солидные представители уральской культуры вежливо качали головами, зрители помоложе, перешучиваясь между собой, обсуждали, как это сделано и как грамотно составить заявку, чтобы выбить денег на подобные «простенькие» проекты. И только неугомонная молодежь, которой было немало, несмотря на отстраненность работ Улая, изо всех сил пыталась включиться в происходящее, проникнуться художественным замыслом, разгадать все спрятанные смыслы. Но далеко не каждый молодой организм смог «переварить» европейский гостинец.