Сегодня трудно поверить, что на оперную сцену он впервые вышел, когда ему было уже далеко за сорок. После окончания института имени Гнесиных Валентин Захаров много лет вполне успешно работал солистом Москонцерта, вдоль и поперек объездил весь Советский Союз. Но студенческая мечта спеть в театре князя Игоря и опричника Грязного всегда жила в его душе.

Летом 1992 года Захаров по семейным обстоятельствам проводил отпуск в Екатеринбурге. Тогда­то ему и посоветовали прослушаться в местном оперном театре, где требовался драматический баритон. В Москве Захаров много хорошего слышал об этом театре от его бывших солистов Евгении Алтуховой, Олега Кленова, да и от своего учителя Евгения Васильевича Иванова, который до того, как стал певцом Большого театра, тоже некоторое время выступал в Свердловской опере.

Попытка — не пытка. Пошел, спел с оркестром любимые арии и получил приглашение работать. Оставалось уволиться из Москонцерта. И Захаров сделал это, но только по другой причине.

Вернувшись в столицу, он выступил в концерте, проходившем в доме­музее Ф.И. Шаляпина. В числе слушателей оказался директор оперной труппы Большого театра Евгений Райков, недавно и сам бывший там ведущим тенором. После концерта Райков подошел к Захарову и предложил попробовать силы в Большом театре. Это был тот счастливый случай, из тех, что становятся поворотными в жизни человека.

Азы оперного искусства Захаров постигал под руководством знаменитых дирижеров Фуата Мансурова и Альгиса Жюрайтиса. Его партнерами в спектаклях были народные артисты СССР Евгений Нестеренко, Артур Эйзен, Зураб Соткилава. С самой Тамарой Синявской выходил на сцену доном Карлосом в «Каменном госте» Даргомыжского. За три сезона подготовил и спел 13 оперных партий, в основном, второго плана. Пожалуй, самой значимой работой стало исполнение заглавной роли Барона в опере «Скупой рыцарь». Именно в этой роли, где надо было донести до слушателя величие мысли и текста Пушкина, обогащенных музыкой Рахманинова, Захаров начал осознавать себя певцом­актером.

И все бы хорошо, но в 1995 году в Большом театре случились крутые перемены. Сменилась все руководство. Ушел и директор оперной труппы Райков. Новое начальство контракт с Захаровым не продлило. Когда пришел в себя от тяжелейшего потрясения, встал опрос, где продолжить оперную карьеру. Хотелось работать в серьезном, академическом театре. Тут и вспомнил про Екатеринбург, написал письмо с изложением своей истории. Директор театра Вадим Вяткин ответил телеграммой: «Приезжайте для прослушивания». Приехал, спел и в тот же день был зачислен в труппу. А через две недели дебютировал в «Царской невесте».

Роль Грязного он готовил еще в Большом под руководством Анатолия Масленникова, считавшего себя учеником патриарха отечественной оперной режиссуры Бориса Покровского. Тогда спеть эту партию не успел, но на всю жизнь запомнил наставление Масленникова: «Певцу в опере ничего не надо придумывать. Все уже придумал и написал композитор, только услышь, разбери, пойми. Тогда получится не просто пение, а исполнение, не голый звук, а интонирование». И Захаров стал постигать эту режиссерскую оперную науку.

В первый же свой екатеринбургский сезон, кроме Грязного, он, войдя в уже идущие спектакли, спел графа ди Луна («Трубадур»), Эскамильо («Кармен»), Томского («Пиковая дама»), а под занавес сезона на премьере исполнил заглавную партию в «Князе Игоре».

— От такого обилия любимой работы, от такой востребованности ощущение было великолепное, — вспоминает Валентин Петрович. — В первый же год сбылась мечта спеть самые любимые партии! Меня хорошо приняли зрители, поддержала местная пресса.

А я, заглянув в своей архив, вспомнил, что в рецензии о «Князе Игоре» главной удачей премьерного спектакля назвал тогда работу Валентина Захарова.

В следующие сезоны спеты такие большие партии, как Жермон («Травиата»), барон Скарпья («Тоска»), Дулькамаре («Любовный напиток»), спеты и заглавные партии — Риголетто, Алеко, Мазепа, Фальстаф. Всего сейчас в «багаже» певца роли в более чем тридцати операх — очень даже неплохо, если учесть, что позади лишь четырнадцать (включая Большой театр) сезонов. В 2003 году Захаров получил почетное звание «Заслуженный артист Российской Федерации», а три года спустя за исполнение роли Фальстафа был отмечен премией губернатора Свердловской области, присуждаемой за выдающиеся достижения в области литературы и искусства.

В Москве ему довелось выступить еще дважды. 27 апреля 2001 года в Бетховенском зале Большого театра состоялся концерт в честь 100­летия со дня рождения баса Евгения Васильевича Иванова. Пели его ученики — Валентин Захаров и солисты Большого театра Владимир Маторин и Николай Низиенко. А годом ранее Екатеринбургский театр оперы и балета показывал в столице своего «Мазепу», спектакль номинированный на национальную премию «Золотая маска».

Снова заглядываю в свой архив, нахожу номер «Вечернего Екатеринбурга», где писал о постановке «Мазепы».

«Второй акт спектакля — большая музыкальная удача театра. Именно в нем звучит дуэт, который сам Чайковский считал лучшим местом в опере и с которого начал сочинять ее. «Сцена Мазепы с Марией, благодаря чудным стихам Пушкина, будет, мне кажется, и на сцене производить впечатление», — писал композитор. Он был прав, очень даже производит, еще и благодаря не менее чудной музыке и благодаря замечательным певцам Наталье Дацько и Валентину Захарову».

Работа над ролью Мазепы свела Валентина Петровича с одним из интереснейших оперных режиссеров Георгием Исаакяном (еще раз они встретились потом в «Русалочке» Дворжака). На репетициях царила творческая атмосфера, хотя, справедливости ради надо заметить, что предложенная трактовка не совсем отвечала взглядам Захарова на то, как ставить оперу. Он считает, что всегда и во всем надо следовать замыслу композитора. Постановщики же напридумывали много такого, чем сильно удивили бы Петра Ильича, доведись тому увидеть екатеринбургский спектакль конца ХХ века. Мазепа, например, носил серую шинель, его соратник Орлик – нечто напоминавшее эсэсовскую форму, а доминирующим фрагментом декорации были огромные торчащие гвозди, видимо, символизирующие, остроту борьбы за власть. Однако при этом образ мятежного гетмана создавался в согласии с Пушкиным и Чайковским. Тут пригодилось чтение «Полтавы» и трудов историков. В предложенных обстоятельствах Захаров старался быть естественным и убедительным, в чем помощником ему стала, конечно же, великая музыка оперы.

К сожалению, премия «Золотая маска» обошла стороной екатеринбургского «Мазепу». Случилось несчастье — в самый последний момент потерял голос один из главных исполнителей, заменить уже не удалось, и он прохрипел свою роль, чем испортил впечатление от всего спектакля.

Интересной была и встреча с режиссером Дмитрием Бертманом, которого пригласили на новую постановку «Царской невесты» Римского­Корсакова. Правда, Захаров больше наблюдал, как знаменитый Бертман репетирует с другими. Захаровский Грязной, подготовленный еще в Большом театре с Масленниковым, был принят постановщиком с одобрением.

Как ни хороши режиссеры Бертман и Исаакян, но у каждого свой театр — у одного «Геликон», у другого Пермский оперный, потому подолгу баловать екатеринбургских певцов роскошью своего общения они не могли. А сложнейшая опера позднего Верди «Фальстаф» требовала долгой и тщательной работы. За нее взялся Кирилл Стрежнев. И хотя у него тоже свой театр, но он рядом, через дорогу от оперного.

Фальстаф — одна из труднейших партий баритонового репертуара, а для Захарова дополнительной сложностью стало то, что он оказался единственным исполнителем, поэтому вся репетиционная нагрузка, физическая и эмоциональная, выпала на него. И подряд пять прогонов спектакля перед премьерой тоже пел он один. Стрежнев потом назовет это актерским подвигом. А еще скажет, что Захаров «настоящий мастер, все знает за себя и за партнера, и это очень ценно для спектакля».

Сэр Джон Фальстаф смешной и трогательный, коварный и добродушный, очень разный, и для проявления этих свойств характера певец находит точные выразительные интонации. Изображая хвастуна, лгуна, выпивоху и волокиту, Захаров при всем этом умудряется делать своего жизнелюбивого героя в чем­то даже обаятельным. И зрителей увлекает эта неоднозначность главного персонажа спектакля.

Специалисты тоже по достоинству оценили работу Захарова. Редкий случай, но именно по предложению секции критики Свердловского отделения СТД оперный театр выдвинул кандидатуру исполнителя роли Фальстафа на присуждение Губернаторской премии.

Однако главный судья любого его выступления всегда он сам. После каждого спектакля часов до трех ночи идет личный «разбор полетов». Случается, не часто, Валентин Петрович собой доволен, тогда это праздник в душе и можно спать спокойно. Хотя с годами самооценка становится все строже.

…Он появляется в театре, как правило, за два часа до спектакля. Обязательно пройдется по уже заставленной декорациями безлюдной сцене. И представляет, что скоро здесь начнется своя особая жизнь. Иногда вспоминается, какие великие певцы выступали тут в прежние годы. Этот ритуал особенно помогает, если кажется, что голос сегодня «не звучит» или если самочувствие неважное. Постепенно все лишнее, мешающее куда­то исчезает. Он идет в гримерку и начинается таинство вхождения в образ.

В репертуаре Екатеринбургского театра оперы и балета Захаров сейчас занят в «Князе Игоре», «Риголетто», «Кармен», «Травиате» и «Фальстафе». На подходе еще одна встреча с коварным злодеем бароном Скарпья в новой постановке «Тоска», премьера которой намечена на середину мая.

Великие певцы прошлого считали, что браться за эту партию можно только в пору оперной зрелости и потому петь Скарпья надо непременно после пятидесяти — во всеоружии голоса, актерского мастерства и сценического опыта. Сегодня у Валентина Захарова все это есть.

Рудольф КОЛЁСКИН

[назад] [главная] [следующая]