То, что про любовь, – это на века, ясное дело. Даже если люди переедут жить на Марс и земные проблемы перестанут быть актуальными, про отношения полов будет интересно всё равно. Строгий расчёт и бесконечное чувство, строптивые и укрощатели, сакраментальные архетипические коллизии легли в основу нового спектакля ТЮЗа «Трактирщица» по комедии Карло Гольдони.

Великий итальянский комедиограф украсил нынешний февраль трёхсотлетием со дня своего рождения. И именно ему, практически национальному герою, посвящён в этом году традиционный Венецианский карнавал. А комедия «Трактирщица» – одна из самых известных его пьес, в постановках которой в разное время блистали величайшие актёры.

Так что выбор пьесы и время премьеры не случайны. Несмотря на то, что предыдущая постановка молодого режиссёра из Москвы Олега ЮМОВА едва не стала «наиболее смелым прочтением классической пьесы», категория современного, или «нового», прочтения к этой постановке неприменима вообще. Комедию положений в традиционном понимании он смешивает с комедией характеров, причём такую возможность он находит в самом тексте пьесы.

Каждый из второстепенных персонажей, благодаря какому­нибудь преувеличенному свойству, выступает контрастом полнокровным главным героям. Разорившийся Маркиз Форлипополи (Виктор ПОЦЕЛУЕВ) преисполнен собственного достоинства и уверен в том, что одно его «покровительство» многого стоит, Граф Альбафьорита (Илья СКВОРЦОВ) убеждён, что за деньги можно купить всё, и уважение, и любовь. Собственно, Кавалер Рипафратта (Дмитрий МИХАЙЛОВ) впервые тоже появляется в образе скептика­женоненавистника, и поначалу это его единственное «амплуа». Но он не смешон в этой своей роли, нет. Наоборот: он силён и харизматичен на фоне Графа и Маркиза.

По ходу этой карнавальной комедии (вот и ещё одно определение жанра) развитие получают только два характера – Кавалер и, собственно, трактирщица Мирандолина. Именно они способны на духовное преобразование и – укрощение.

В борьбе мужского и женского начало Кавалера оттеняют два простака, Маркиз и Граф. Истинно женское начало Мирандолины подсвечивают две красотки­двойняшки, Ортензия и Деянира (Марина ЕГОШИНА, Елена СТРАЖНИКОВА). Никакой другой смысловой нагрузки они, похоже, и не несут. Но то, что есть, очень точно воплощено на сцене: полная и тонкая, брюнетка и блондинка, одна в чёрном платье в белый горошек, другая в белом платье в чёрный горошек, отдельно друг от друга они представляют из себя ещё меньше, чем «на пару», обе готовы даже раздеться, если потребуется, чтобы выгодно выйти замуж… В общем­то, тоже вечные типы, которых и сегодня по улицам огромное количество ходит!..

Вот­вот где­то нащупается если не связь со временем сегодняшним, то уж точно оторванность от времён Гольдони. Наверное, в этом и заключен замысел: обозначить вневременной характер конфликта, создать условное пространство и время, в котором герои ловко обходят всевозможные привязки к эпохе.

Но как­то уж очень нарочито Олег Юмов и художник спектакля Мария ВОЛЬСКАЯ разбрасывают по сцене артефакты разных времён, чтобы зритель – не дай бог! – не потерялся в XVIII веке. Сменяющиеся по мановению Мирандолины (не совсем понятно, что означает это её верчение ручки­шарманки) задники сцены, полотна с видами Венеции (как раз такие использовались в комедии дель арте), фургончик на колёсах в стиле «Дороги» Феллини, наконец «Рождение Венеры» Боттичелли (как трогательно по­женски Мирандолина примеряет тело богини на себя!) на свежем постельном белье, с которого начинается весь сыр­бор между Кавалером и трактирщицей… Ортензия и Деянира тем временем больше напоминают персонажей фильма «В джазе только девушки», чем актрис эпохи Гольдони, как бы к ним тогда не относились!

И уж совсем запутывают игру со временем цитаты из Шекспира, а потом, из чеховской «Чайки». Хотя завязанное в узел время отрывает действие от конкретных знаков и усиливает морализаторский план, что, собственно, изначально в задачи комедии и входило.

А в чём, кстати, мораль? Зачем, спрашивается, Мирандолине нужно было добиваться своего от не менее строптивого, чем она сама, Кавалера?

Очередная строптивая итальянка в исполнении Светланы ЗАМАРАЕВОЙ (и это совершенно очевидно её амплуа! – удержаться от восклицания трудно) взрослеет, осознавая, что женственность – это страшная сила, игры с которой далеко не всегда безобидны.

Спустя время от спектакля остаётся вполне живой остаток: приятно вспомнить и обаятельную героиню, и небольшой оркестрик на сцене. А вот сразу по окончании ещё преследует ощущение пресыщенности небольшими важными деталями и детальками, некоторой затянутости и любованием каждой проходной остротой. Может быть, спектакль пока слишком свеж. Пройдёт время, и главное придёт в нужный баланс с неглавным.

Тина ГАРНИК