К ИСТОРИИ ОТКРЫТИЯ ЗОЛОТА НА УРАЛЕ.

 

         История добычи золота на Урале традиционно ведет отсчет с находки Ерофея Маркова. День объявления его о своем открытии в Канцелярии Главного правления заводов в Екатеринбурге, 21 мая (1 июня) 1745 г., с недавних пор считается днем рождения золотодобывающей промышленности России. (Хотя разработка т.н. Шарташского золотосодержащего рудника, положившего начало Березовским промыслам, на указанном Марковым месте, отмечается не раньше, чем с июня 1747 г. [1]). В действительности, добыча золота на Урале началась в ином месте и связана с более ранним открытием, которое в свое время вызвало более широкий резонанс, чем находка Маркова, но в силу ряда причин оказалось совершенно забытым впоследствии.

         Упомянем также о целенаправленных поисках золота на Урале по крайней мере с 1717 г., с направления из Тобольска в верховья р. Яика изыскательной экспедиции полковника Дмитрия Угримова [2], и о неоднократных объявлениях золотых признаков местными рудознатцами с начала 1720-х гг.

         Рождение золотодобычи на Урале связано с Шилово-Исетским рудником в 63 верстах к юго-востоку от тогдашнего Екатеринбурга, на правом берегу р. Исети неподалеку от деревни Шиловой. Месторождение меди было здесь открыто в 1735 г. отставным солдатом Иваном Кралиным и вскоре стало базовым для Сысертского завода, пущенного тремя годами ранее.

         Сенсационное известие о найденном самородном золоте в грани рудника впервые документально зафиксировано 4 ноября 1745 г. Комиссией бригадира Андрея Беэра, следовавшей через Урал с Колывано-Воскресенских заводов: «Ноября 3-го числа... саксонец штейгер Штор объявил бригадиру Андрею Беэру камень руды с признаком самородного золота, который он нашел в прошедшем сентябре-месяце сего ж году при Шиловском Исетском медном руднике в горе в ширфу медной гнездовой руды расстоянием от оного рудника с небольшим со сто сажен... В лаборатории при разбитии и разборе по сортам того камня до пробы усмотрено, что номера первого явился штуф подлинно с самородным золотом» [3]. Уточним, что штейгер Захариас Штор был не саксонским, а норвежским контрактером, на Урале служил с 1740 г.

         8 – 9 ноября на руднике побывали Беэр, берг-гауэр из его команды Семен Карамышев и третий член Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов (т.е. один из триумвирата правителей горнозаводского Урала) асессор Андрей Иванович Порошин. В отчете последнего за 14 ноября значилось: «Вверх по логу [от р. Исети – Авт.] в 106-и саженях на правой стороне в угоре ширф длиною 4 аршина, глубиною 6 1/2 аршина, в нем разборный серый камень с кварцем, где в выметном камне при ширфовании в сентябре-месяце штейгером Штором найден первый объявленный г-ну Беэру с самородным блистающим золотом кусок... Штейгер Штор... по приезде нас... разрабатывал..., при чем песчаный серый крепкий с белыми звесками или кисом камень попадается малыми гнездышками... И из оного в некоторых кусках видятся малые знаки самородного золота, чего ради приказано в тех ширфах работу производить...  Об оном же золотом признаке штейгер Штор мне объявил: когда он минувшего лета... ширфовал, то помянутый... штуф между прочего кварцу взял и думал, что в нем блистание кисовое. Однако за недовольным еще признанием здешних руд прочим горным служителям показывал, кои назвали кисом и в незнание ему причли» [4]. По словам Штора, первым признал золото в штуфе С. Карамышев, который в последних числах октября проследовал через рудник с Алтая в Екатеринбург, где и доложил о виденном Беэру.

         Вполне вероятно, Карамышеву уже приходилось видеть что-либо подобное: в июне 1744 г. демидовский мастер Ф. Трейгер представил в Кабинет Ее императорского величества образцы рудного золота со Змеиной горы при Барнаульском заводе [5]. О  добыче алтайского золота в этот период известий не имеется.  

         ...Беэр сообщил 15 ноября о результатах того же осмотра: «В первом ширфу, который по тамошней записке именуется шестым, кварцу жила уже показалась, а при втором, который... именуется пятым, кварцевой жилы хотя и не оказалось, а работают отвалом, и вглубь оказывается серый песчаный с белыми звесками кисовый камень. Однако в сторону к помянутому ширфу кварца гнездами попадается немало, и надежно, что дойдет до жилы. И в том кварце в некоторых штуфах оказываются малые части с самородным блистающим золотом. И как во оном, так и в первом ширфу в кварце черные и желтоватые прожилки, кои подают надежду к серебряным признакам... При Екатеринбурге в лаборатории пробовано и явилось из пятого ширфа из лучших штуфов из центнера – серебра 2 лота, да из тех же штуфов промытый из центнера ж – пол-лота. А сколько в том золота, за малостью пробного малого зерна, познать и опробовать не можно» [6].

         О горной работе во 2-м (или 5-м, согласно рудничному счету) золотосодержащем шурфе после отъезда Беэра с Порошиным сообщали 17 ноября рудничный управитель унтер-шихтмейстер Александр Степанов и штейгер Штор: «Ноября с 9 числа начали работать, и разработано по горному обыкновению – уйдено в гору 2, шириною 2 сажени. В котором ширфу показывает[ся] кварцевая жила шириною по 2 вершка, идет против полдни и полночи [с юга на север – Авт.]. И во оной жиле находится самородного золота и серебряный признак в черной руде и вохре. Другая жила находится и пересеклась накрест против утра и вечера [с востока на запад – Авт.] шириною на 2 вершка» [7].

         На следующий день, 18 ноября, золотодобыча была выведена из подчинения рудничной администрации; возглавил ее шихтмейстер Матвей Карамышев, дядя упоминавшегося берг-гауэра. (Кстати, год назад у него родился сын Александр, которому суждено было стать членом-корреспондентом Петербургской и Стокгольмской академий). Организационно золотодобычу курировал Порошин, технологически – гитен-фервальтер Иоганн Готлиб Улих, саксонец. 19 ноября об открытии рудного золота Главное Правление рапортовало в Берг-коллегию.

         30 ноября М. Карамышев написал в Екатеринбург, что двумя днями ранее отставной солдат Тимофей Банников ближней Камышевской слободы показал С. Карамышеву, ехавшему на рудник, вероятный серебряный признак с левого берега рч. Брусяны: «Дал оной руды небольших камешков с десяток, из которых в одном оный бергаур Карамышев усмотрел с булавочную головочку самородного золота» [8]. Дальнейших поисков на указанном месте в тот период документально не зафиксировано.

         О горной работе М. Карамышев обязан был рапортовать в Екатеринбург еженедельно (рапорта зачитывал Порошин на заседаниях трех членов Главного Правления). К 17 декабря в основном определилась общая тенденция проходки: «На ширфе под № 1 разрабатывано вглубь шахтою и разработано в длину 4, в ширину 3 и в толщину 2 аршина. Жилы простирание имеют против того ж [прежнее – Авт.]. Но токмо появившаяся жила, что лежала пластью [пластом – Авт.], из которого признака с самородным золотом послано было, весьма стала быть тонка, так что едва значит[ся]. И чрез ту пресекла другая жила с таким же признаком, которая простирается на восток и меж полдень и запад толщиною около полуаршина. Рудные признаки добротны; в белом кварце прожилки черные и зеленые и средка [изредка – Авт.] с купер-кисом; також и вокруг желтая вохра, наподобие так, как и в верхнем ширфе.

         А на верхнем ширфе, что под № 2, разрабатывано вглубь шахтою и разработано в длину 8, в ширину 4, вглубь 3 и половина аршина. Рудные жилы простирание имеют против прежнего – в восточно-западной, в средине на пол-аршина. Появились камни, и тем ту жилу расшибло надвое, но токмо оная вглубь такожде в одно место соединяется. Руды добротою противо прежнего, но токмо знаков самородного золота является весьма мало.

         В штольне, что под № 3, разработано в гору 7 аршин. Признаков рудных в ней не оказывается» [9].

         В эти же дни был получен указ Берг-коллегии от 10 декабря об известии относительно открытия в Кабинет е. и. в. и запросе штуфа с золотом для поднесения императрице. На руднике с Порошиным и Улихом побывал Первый член Главного Правления надворный советник Никифор Клеопин. Ничего подобного после находки Маркова не было, ибо кроме предъявленных им образцов так с тех пор ничего и не удавалось отыскать.       

         К 23 декабря на Сысертский завод доставили три партии золотосодержащей руды, различающиеся по внешнему виду и записанные под тремя номерами – соответственно 326, 350 и 357 пудов. В первые дни нового 1746 г. на завод прибыл Порошин для проведения ее пробной плавки.               

         В журнале его в частности записано: «5 и 6 января. ...По усмотрению явились те руды на руднике разбираны не таким порядком, как от меня и от Улиха в бытность там минувшего 1745 года ноября 22 дня шихтмейстеру Карамышеву и штейгеру Штору показано.

         А именно приказано было: разбирать № 1, отбивая от простого кварцу сколько можно желтые ноздреватые и черные прожилки, а простой кварц и чего отбить не можно откладывать до лета особо не в числе номеров. К тому же номеру принадлежат штуфы с видимыми самородными знаками, только оные до посылки класть в ящик и содержать за замком и печатью.

         № 2 – красная руда наподобие добывающейся в медном руднике.

         № 3 или подрудок, что от о[т]бору и обивки оных останется мелкой руды.

         Но во оных привозных в 1-м номере много простого кварца. И по привозе на завод в тот номер посланным оттуда бергауром смешаны и те штуфы, кои имеют самородное золото, кое хотя велено было им числить к тому же 1-му номеру, токмо откладывать особо..., ибо из оных намерено сделать особый опыт. Во 2-м номере много простого серого, что с белыми звесками, камня, и около его железная желть, будто вохра. В 3-м, или подрудке, наиболее красной крупной руды, какову велено было класть и кладено во 2-й номер. А из 3-го велено класть самую мелкую, что будет осыпаться и при разборе от 1-го и 2-го номеров о[т]биваться.

         Однако рассуждено оные плавить так, как привезены, а разбирать за стужею не способно и будет продолжительно. Токмо из 1-го номера, сколько можно при разбивке самородные куски разбирать, и к тому имеющуюся в Екатеринбургской лаборатории (коя уже взята), и сколько поныне на руднике есть, взять....   (...)

         14 января. Пополудни в 11-м часу плавильные печи выдули. А сколько какой руды переплавлено, что получено роштейну, криц и из криц меди, и сколько оказалось меди и серебра, значит[ся] в особливой лабораторной записке. Токмо по тем пробам видно, что оные добытые при новых ширфах руды, кроме самородных штуфов [которые не подвергались переплавке – Авт.] золота и серебра в себе не содержат. Но сколько видимо самородного – то и есть. А натура или тот камень, самородное значится, ничего в себе не имеет, разве та темноватая вохра (в которой видимо самородное золото), и то самую малую часть...

         Да и оное, также и штуфы, кои с видимым самородным золотом, за самою малою в них частию оного в так немалым числе не содержащей того металла проплавлено и руды на малых лабораторных весках гораздо мало оказует. А ежели оное доставать, то надлежит выплавленный роштейн обжечь и крицы пережечь, и приведя все [в] медь, опробовать. И смотря по пробе, ежели расход заплатит, то имеющееся в ней серебро, а потом и золото вынять» [10].

         Итак, первая эйфория прошла; золотодобыча оказалась малоприбыльным предприятием.        

         Тем не менее 21 января был издан специальный указ Кабинета е. и. в.: «разрабатывать сильною рукою», плавку производить на ближнем императрицы Анны (т.е. Сысертском) заводе, курировать золотодобычу по-прежнему Порошину и Улиху, ежемесячно рапортовать в Кабинет о результатах горной проходки и плавки, а также «учредить надежный караул чтоб ни малейшей траты, а паче кражи рудам отнюдь не было. И для того обретающихся при том деле работных людей, когда они с работы распускаемы будут, велеть обыскивать» [11]. Впрочем особый караул при руднике учрежден был еще во время посещения его Клеопиным.

         29 января Кабинет запросил «с прорастающим самородным золотом и другие куриозитетные штуфы с надлежащим каждого описанием» [12].

         Наконец в феврале был подведен первый итог работе. «Экстракт» составляли Порошин, Улих и управитель Сысертского завода гитен-фервальтер Памфил Алексеев.

         «...На заводе императрицы Анны... проплавлено 685 пуд на роштейн, и потом оный обожжен и переплавлен на черную и гармахерскую медь, коей по весу явилось 4 пуда 37 1/4 фунтов. По малой же пробе та медь в себе содержит из центра – золота 8 золотников. А из всей имеет быть золота 15 3/4 золотника...

         ...Найдено в трех местах, знать что в змеиных гнездах косточек по признанию змеиных, на пример с 4 золотника, из коих половина при сем послана....

         И ныне... при № 2-м работа производится, для того что тут глубже в гору пройдено, да и с начала работы для защиты от стужи огорожено и покрыто лесною чащею и соломою. Рудные жилы по идущей вглубь шахте с малым течением признаков попадаются корчажинами, в коих наподобие красной медной руды, также кварц с купфер-кисом и прочими видами. В тех же гнездах между прочими разборными сортами местами по 1, по 2 и по 3 в неделю маленькие камешки находятся, в коих значат[ся] блесточки самородного золота. Но токмо около его лежащие разных сортов каменья, и самые те, в коих оный знак, той материи едва ли содержат, и по пробе почти не оказывается.  

         Кроме же вышепомянутых жил в той шахте показываются и другие на пласть или флецом лежащие кварцевые жилки. Только в оном кварцу золотой руды признаку, кроме изредка попадающегося купфер-кису, не видно, и следовательно есть все то не прямые натуральные жилы, но отмети, или как в оплыве, а не на материк горы смятно лежащие гнезда, или с природы положенные или от тех материков оторвавшиеся и яко верховые непостоянные признаки, как и в других вверх того логу на правую сторону местах какие кварцевые отмети и флецовые прожилки везде есть...

         Как по оным, так и по оказавшимся в... № 2-м ширфе жилам или отметям чтоб по всякой идти (для набрания таких с видимым самородным золотым знаком кусочков) штольнами последует немалый и невозвратный убыток....

         По многократным пробам гитен-фервальтера Улиха оказалось, и тако ни работы заплатить, ни же того упования, чтоб к настоящим жилам привести могли, надежды положить нельзя. А в помянутой идущей вглубь шахте камень весьма крепкий, так что без бурования порохом нисколько добыть не можно, и для того работа весьма медленна...» [13].

         Работа продолжалась, но добываемое золото по-прежнему никак себя не окупало. За ноябрь 1745 – декабрь 1748 гг. было добыто руд 17 037 пудов 23 1/4 фунта; по переплавке и промывке получено золота – 1 фунт 73 1/4 золотника; выплавлено гаркупфера 4 пуда 37 1/4 фунта, в котором по пробам содержалось золота еще ориентировочно 15 3/4 золотника <14>. Правда к этим данным не относятся упоминавшиеся Порошиным «штуфы с видимым самородным золотом».

         И все же речь здесь должна идти не столько о прибыльности или не прибыльности первой золотодобычи, сколько о приоритете. Как вскоре выяснилось, не только промышленная добыча золота началась здесь раньше, чем на Шарташском руднике, но и само фактическое открытие минерала произошло ровно за год до объявления Маркова.   

         17 ноября 1746г. М. Карамышев неожиданно подал доношение в Главное Правление о просьбе горного ученика Леонтия Пигалева выдать ему денежное награждение: «В 1744 году в мае-месяце, а какого числа не упомнит, близ Шилово-Исетского медного рудника, на месте том, где ныне добывается руда разных сортов и со знаком самородного золота, також находится и в крошках малых самородное золото, нашел он, грубен-юн, признак рудный, который и объявил бывшим тогда... обер-штейгеру Беме и кунст-штейгеру Виттиху. И по тому признаку оные Беме и Виттих на том месте ширфовали и руду со знаком самородного золота нашли, токмо для неискусства их в горном деле или другого чего ради тогда та руда... золотою не названа, но назвали колчаданом...

         А в 1745 году в октябре-месяце чрез оный Шилово-Исетский рудник ехал из Колыванских заводов в Екатеринбург бергаур Семен Карамышев, и ему... найденный при ширфовании со знаком самородного золота штуф... штейгер Штор тогда объявил и спрашивал, что-де есть ли в тех штуфах какой металл или нет, понеже он, штейгер Штор, о том разуметь не мог же. На что ему, Штору, помянутый Карамышев объявил: в тех штуфах подлинно есть признак самородного золота. И на то его... объявление он, штейгер Штор, и при нем бывший тогда бергаур иноземец же Мааке не утвердились и при том ему... смеялись: что-де ты лжешь, и какой-де ты бергаур!

         А оный Карамышев, не смотря на те их праздные слова, по прибытии в Екатеринбург объявил о том бывшему тогда в проезде чрез Екатеринбург г-ну бригадиру Беэру. И с того... объявления при... найденном им, Пигалевым, месте ширфование учинено, и подлинно золотая руда найдена...» [15].   

         Отметим, что саксонец Рудольф Мааке – один из тех, кто участвовал в безрезультатных поисках золота на месте, указанном Марковым, летом 1745 г.

         В августе 1747 г. на руднике было проведено дознание. Допрошенные Беме, Виттих, Штор, Карамышев и рудокопщики подтвердили все, изложенное рудничным управителем. Виттих даже упомянул (возможно, ошибочно), что тот штуф Пигалев представил еще в феврале 1744 г. В любом случае, дознание безвозвратно опоздало: 21 февраля 1747 г. никем не признанный первооткрыватель уральского золота скончался в Екатеринбургском госпитале.

         В августе 1749 г. отец Л. Пигалева екатеринбургский бобыль Лаврентий Трофимович Пигалев просил себе награждения за открытие сына. Лишь спустя два года, в августе 1751 г., Главное Правление постановило в просьбе челобитчику отказать, поскольку награждение уже выдано С. Карамышеву. К тому времени челобитчик умер и сам [16].

         Золотодобыча на Шилово-Исетском руднике продолжалась на протяжении 50 – 60-х гг. XVIII в. Кроме него рудное золото добывалось лишь на Березовских промыслах. К началу 70-х гг. добыча золота там полностью прекратилась, и весь рудник был передан во владение екатеринбургскому купцу Ивану Хлепятину. 

         ...Поиск и добыча золота, легендарного металла, вероятно, всегда драматичны. И было бы справедливо помнить не только о случайной находке Маркова, но и о другом, выстраданном открытии. Малопродуктивность первой в России промышленной добычи золота не должна заслонить самого факта ее. И в истории уральской геологии, хотя бы спустя 250 лет после забвения, должно быть с уважением названо имя горного ученика Леонтия Лаврентьевича Пигалева. 

 

 

СЛОВАРЬ К СТАТЬЕ.

         Берг-гауэр («бергаур») – низшая техническая рудничная должность.

         Бурование – взрывные работы.

         Вохра – желтая минеральная краска, чаще всего землистый гепатит или окрашенные им глины.

         Выметный камень – поднятая из горной выработки порода для последующего перебора ее берг-гауэрами и горными учениками.

         Грубен-юн (горный ученик) – низшая рудничная должность; часто работал с рудокопщиками.

         Кис, куп(ф)ер-кис (от нем. Kies) – колчедан, медистый сланец.

         Роштейн – продукт обжига или первичной плавки медной руды (продукт плавки роштейна – черная медь в крицах, продукт плавки черной меди – гармахерская медь или гаркупфер в крицах, продукт плавки гаркупфера – чистая медь в штыках).

         Флец (нем. Flöz) – пласт.

         Центнер, «центр» – здесь: 100 фунтов (2,5 пуда). Лабораторная мера веса.

         Штейгер – высшая техническая рудничная должность (обер-штейгер, штейгер, кунст-штейгер, унтер-штейгер), главный специалист рудника.

        

ПРИМЕЧАНИЯ.

1. Государственный архив Свердловской области. Ф.24. Оп.1. Д.1186. Л. 290об. – 291.

2. Там же. Д.22. Л.574.

3. Там же. Д.1077 «а». Л. 1, 10.

4. Там же. Л. 13, 13об., 14об.

5. История Сибири. Л., 1968. Т.2. С.231.

6. ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1077 «а». Л. 18 – 18об.

7. Там же. Л.19.

8. Там же. Л.50.

9. Там же. Л.51.

10. Там же. Л. 173, 175.

11. Там же. Л. 210.

12. Там же. Л. 213.

13. Там же. Л. 220 – 222об.

14. Там же. Д.1321(2). С.185.

15. Там же. С.173.

16. Там же. С. 178 – 179, 181.

___________________________________________________

Опубликовано: Уральский геологический журнал. Екб., 1998. № 1. С.27-32.