МОНГОЛЬСКИЙ ПОРЯДОК
Хотя вы получили Поднебесную, сидя на коне,
но нельзя, сидя на коне, управлять ею.
Елюй Чу-цай.
Незадолго до
смерти Чингисхан поделил между своими сыновьями весь мир - покоренные области и
все остальные страны, которые он завещал покорить. Земли на Западе "до
захода солнца" предназначались старшему сыну Джучи, но он умер раньше
отца, и его наследником стал знаменитый завоеватель Бату - "Батый"
русских летописей. Второй сын, Чагатай, получил в удел Среднюю Азию; третий,
Угэдэй, стал Великим Ханом, а четвертый, Тулуй, - правителем коренной Монголии.
Все сыновья Чингиса и все наместники областей были обязаны подчиняться Великому
Хану, и собираемые во всех уделах налоги доставлялись во дворец хана,
воздвигнутый прямо посреди монгольской степи. Огромный дворец был построен
десятками тысяч согнанных со всего света пленных: при взятии очередного города
монголы специально отбирали ремесленников, каменщиков, плотников и ювелиров,
чтобы отослать их на стройку, - и сюда же отсылали захваченные драгоценности и
шелка. Позднее вокруг дворца вырос Черный Город, Каракорум - кварталы
ремесленников и купцов с мечетями и буддийскими храмами, однако монгольские
князья не хотели селиться в этом городе, да и сам хан редко жил во дворце,
предпочитая кочевать со своим двором по степным просторам. Огромная юрта хана
устанавливалась на платформу, которую влекли десятки быков; следом за ней
двигались юрты ханских жен и приближенных, так что со стороны это напоминало
движущийся город. Ханскую юрту иначе называли "походным дворцом" или
"ордой", и именно сюда, в Орду, приезжали правители завоеванных
стран, чтобы изъявить покорность и просить милости Великого Хана. Если хан был
милостив, то им давали ярлык, грамоту на управление, украшенную большой красной
печатью с надписью: "Бог на небе. Хан - на земле. Печать владыки
человечества".
После великих побед и завоевания половины мира главной
задачей Великого Хана было наладить управление завоеванными землями. У монголов
не было грамотных чиновников - у них не было даже письменности и календаря, и
им пришлось доверить управление сановникам покоренных царств. Когда монголы
овладели Пекином, нукеры Чингисхана разыскали среди пленных и отвели к своему
повелителю молодого китайского чиновника Елюй Чу-цая. Елюй Чу-цай был потомком
знатного степного рода, но его предки уже давно жили в Китае, и Чу-цай говорил
по-китайски лучше, чем на своем родном языке; он получил конфуцианское
образование, сочинял китайские стихи и хорошо знал астрономию. Чу-цай удивил
Великого Хана, с точностью предсказав лунное затмение, и после этого Чингис
стал обращаться к нему за разъяснением различных знамений. Однажды, когда
монгольская армия находилась на пути в Индию, перед воинами появился странный
однорогий зверь, с виду похожий на оленя и говорящий на человеческом языке.
"Пусть ваш повелитель побыстрее возвращается назад!" - сказал этот
зверь воинам, и они в растерянности повернули назад, к ставке хана. "Это
благовещий зверь, - сказал Чу-цай удивленному хану. - Его зовут цзюе-дуань. Он
не любит убийств, и Всевышнее Небо послало его, чтобы предостеречь Ваше
Величество. Внемлите воле неба и сохраните жизнь народам этих стран!"
Чингисхан поверил Чу-цаю и приказал войскам возвращаться в Монголию; вскоре он
умер, наказав своему сыну Угэдэю во всем советоваться с Чу-цаем.
В 1233 году монголы осадили столицу Северного Китая -
Кайфын; это был огромный город, в котором укрылось несколько миллионов
беженцев. Осажденные упорно сопротивлялись, они разобрали императорские дворцы
и из взятых оттуда балок построили гигантские "огненные баллисты".
Эти баллисты были установлены на городских башнях; они бросали в противника
наполненные порохом чугунные бомбы, которые, взрываясь, "сжигали все на
пространстве 120 футов и огненными искрами пробивали латы". Монголы несли
большие потери, и, когда город в конце концов сдался, полководцы Угэдэя хотели
устроить всеобщую резню. Однако Чу-цай представил Великому Хану доклад и убедил
его пощадить население; беженцев вернули на родные места, а голодающим роздали
зерно.
После падения Кайфына война на время утихла и
уцелевшие крестьяне стали возвращаться на родные пепелища; они хоронили
лежавшие повсюду трупы и пытались распахать заросшие полынью поля. Приближенные
Угэдэя не видели пользы в возрождении земледелия: "От китайцев нет никакой
пользы, - говорили они. - Лучше уничтожить их всех! Пусть земли обильно
зарастут травами и превратятся в пастбища!" "Как можно называть
китайцев бесполезными, - возразил Чу-цай. - Если справедливо установить налоги,
то можно ежегодно получать 500 тысяч лян серебра,* 80 тысяч кусков шелка и 400
тысяч ши зерна". "Надо создать налоговые управления, - говорил Чу-цай
хану. - Хотя Вы получили Поднебесную, сидя на коне, но нельзя, сидя на коне,
управлять ею". Угэдэй не был таким жестоким воином, как его отец, он
отдавал должное удовольствиям мирной жизни, и ему пришлись по душе слова
Чу-цая. "Наш царь Чингис с большим трудом создал царский дом, - сказал
Великий Хан. - Теперь пора доставить народам мир и довольство и не отягощать
их". Угэдэй назначил Чу-цая начальником "великого императорского
секретариата" и поручил ему наладить управление обширными завоеванными
территориями. Главное заключалось в том, чтобы найти толковых и грамотных
чиновников, - и Чу-цай возродил старую экзаменационную систему; он старался
собрать разбежавшихся конфуцианских ученых и вызволил многих из них из рабства.
Императорский секретарь восстановил китайскую администрацию и назначил в
провинциях налоговых уполномоченных, "даругачи" (в западных областях
Империи их называли "баскаками"). В то время как наместник провинции
командовал войсками и поддерживал порядок, баскак проводил перепись населения,
осуществлял раскладку и сбор налогов, а также отвечал за почтовую
("ямскую") службу. В некоторых провинциях роль наместников исполняли
местные князья, и баскаки являлись одновременно представителями Великого Хана;
другие провинции были отданы в удел ("улус") полководцам, и часть
собранных баскаками налогов шла на содержание воинов. В каждой области была канцелярия,
где хранились списки налогоплательщиков и данные о причитающихся с них налогах;
крестьяне платили два налога - поземельный и подушный, а горожане - подушный
налог и торговые пошлины ("тамгу"). Производство и продажа соли, вина
и некоторых других товаров были монополией государства и давали большой доход;
все введенные Чу-цаем повинности и налоги были необременительны для народа и
считались легкими; поземельный налог составлял лишь десятую часть урожая -
вдвое меньше, чем было до монголов. Священники и монахи всех религий
освобождались от налогов и повинностей - с непременным условием, что они будут
молиться за Великого Хана своим богам.
Таков был "монгольский порядок",
установленный мудрым министром Елюй Чу-цаем; по существу, это было
восстановление старых китайских порядков - но воля Великого Хана распространила
эти порядки на обширные пространства от Новгорода до Пекина. Еще не
покорившиеся правители Индии, Бирмы, Таиланда поспешно перенимали эти порядки,
считая, что в них заключен секрет могущества монголов. "Монгольский
порядок" означал самодержавную власть монарха и четкую административную
организацию, мобилизующую все ресурсы страны ради поддержания военной мощи;
установление этого порядка на обширных пространствах Азии и Европы оказало
огромное влияние на судьбы населявших их народов. Великие державы, родившиеся
на обломках Монгольской Империи - Турция, Индия, Персия, Россия - сохранили в
себе этот порядок и были обязаны ему своим могуществом.
Впрочем, "монгольский порядок" был близок к
традициям средневековых империй Ближнего Востока: мусульманские государства,
так же, как и Китай, были построены на основах самодержавия и бюрократического
управления. Монголы переняли некоторые из мусульманских традиций и стали
отдавать налоги на откупа: мусульманские купцы платили в казну заранее
условленную сумму, а затем собирали налог в свою пользу, намного завышая
податные ставки. Елюй Чу-цай протестовал против деятельности откупщиков:
"Это все коварные люди, которые обижают низы и обманывают верхи, причиняя
огромное зло", - говорил Великому Хану императорский секретарь. "Ты
опять скорбишь за народ! - сказал Угэдэй. - Уж не собираешься ли ты подраться
со мной?" Великий Хан утвердил практику откупов и отобрал у Чу-цая право
контроля за сбором налогов. Последние годы жизни императорский секретарь был не
у дел - но, тем не менее, пользовался каждым удобным случаем, чтобы сказать
правителям правду. Елюй Чу-цай скончался летом 1243 года за работой в своем
министерстве. "Все люди плакали по нему, как будто потеряли близкого
родственника, - свидетельствует китайский историк. - Из-за этого была
прекращена торговля и прервана музыка на несколько дней". Недруги пытались
оклеветать покойного министра, и власти распорядились обыскать его дом в
поисках золота - в его скромном жилище нашли лишь несколько музыкальных
инструментов и около тысячи книг.
Елюй Чу-цай был одним из тех мудрых министров, которые
в разные времена объясняют завоевателям смысл законов истории, смысл того, что
происходит после завоевания. Когда варвары покоряют большие культурные
государства, то они неизбежно перенимают их порядки - этот процесс называется
процессом СОЦИАЛЬНОГО СИНТЕЗА. Вожди кочевников занимают место свергнутых
императоров и окружают себя местными чиновниками, которые покорно собирают для
новых владык старые налоги. Сановники императоров привыкли простираться ниц
перед своими господами - и это нравится степным ханам; они вводят при дворе
обычаи прежних династий и одевают императорские одежды; они перебираются из юрт
во дворцы и начинают смотреть на своих соплеменников как на слуг. Социальный
синтез происходит при каждом завоевании, и завоеватели неизбежно возрождают
порядки поверженных империй - иногда добавляя к ним свои древние традиции.
Хотя монгольским ханам нравились императорские одежды,
им приходилось считаться со своими полководцами и племенными вождями, нойонами.
По древней традиции "нойоны" и "лучший народ" после смерти
хана избирали его преемника; они съезжались со всей монгольской степи и на
многолюдном сборище, "курултае", поднимали нового хана на белой
кошме. После смерти Великого Хана Угэдэя (1227-41) был избран ханом Гуюк, а
затем - сын Тулуя Монкэ (1251-59). У Монкэ было три брата, завоеватель Персии
Хулагу, покоритель Южного Китая Хубилай и младший брат - Арик-бука, который не
ходил в походы и жил в степях. Монкэ и Хубилай продолжали политику Елюй Чу-цая,
и это вызывало недовольство степных нойонов, которым не нравилось, что Великого
Хана окружают китайские сановники и что он пытается защищать побежденных от
насилий монгольских воинов. После смерти Монкэ воевавшая в Китае армия
провозгласила ханом Хубилая - в ответ на это нойоны подняли восстание: это была
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ, которая всегда сопровождает процесс социального
синтеза. Нойоны провозгласили Великим Ханом Арик-буку, началась междоусобная
война; непобедимые монгольские армии вернулись в Великую Степь и сошлись в
кровавых битвах, в которых брат шел на брата. Хубилай одержал победу над
Арик-букой, но война привела к распаду огромной империи; Великий Хан сохранил
власть лишь над Монголией и Китаем; западные улусы стали независимыми
государствами, и мусульманские страны вновь обрели свою историю, отличную от
истории монголов.
*) 18,5 тонн
С. А. Нефедов. История нового времени. Переход на главную страницу.