Книги и библиотеки

Гавальда А. Я ее любил / Я его любила / А. Гавальда; пер. с фр. Е.Клоковой. – М.: FreeFly, 2006. – 160 с. (Французская линия)
Лабе Л. Сочинения. – М.: Наука, 1988. – 348 с. (Литературные памятники)
Саган Ф. Страницы моей жизни: Эссе / Ф.Саган; пер. с фр. В.Жуковой. – М.: Эксмо, 2007. – 160 с. (Культовая классика)

Нет для меня ни зноя, ни прохлады,
Огонь любви, пылая без пощады,
Так изменил всю душу, плоть мою,
Что я сама себя не узнаю (Луиза Лабе)

Анна Гавальда – писательница модная, но это еще не повод ставить на ней крест. Во всяком случае, первая ее книга, которую я прочитала, мне понравилась. «Я ее любил/Я его любила» – это первый роман, но вторая книга (первая была сборником новелл) французской писательницы, а именно вторая книга, как известно, самая важная. Именно она подтверждает или ставит под сомнение успех первой. Сюжет такой: героиню, Хлою, бросает муж, и это грозит обрушением всей ее жизни.  Бывший свекор увозит Хлою с детьми в загородный дом, где они проводят какое-то время, разговаривая, вспоминая, раскрывая душевные тайны и раны. У Пьера тоже есть в прошлом мучительная история, и вот уже многие годы он изживает боль потери и упущенного счастья. Он остался, в отличие от сына, остался  верен долгу, но изменил чему-то главному в себе самом. То, что в пересказе выглядит достаточно прямолинейно и очевидно, на деле оборачивается умной и свежей прозой, «прошитой» какой-то очень своей, летящей интонацией.

Возраст не имеет значения, если учишься жить. Может быть, всю свою жизнь мы только это и делаем (Франсуаза Саган)

Мало какая обаятельная и успешная дебютантка избежала титула «новой Франсуазы Саган». Гавальда – не исключение, и это, по-моему, такая же натяжка, как и другое определение, которое на нее любят цеплять: «нежный Уэльбек». Саган в свои девятнадцать лет выступила возмутительницей спокойствия  и всю последующую жизнь эту репутацию поддерживала: рисковала, играла и выигрывала в казино, пестовала свои вредные привычки. Анна Гавальда не дерзит и не собирается никого шокировать. Она, как говорила Саган об одной из своих героинь, «милая девушка» – приятная, хорошо воспитанная, далекая от политики. Хотя, как знать, может быть, такой и должна быть «новая Саган»: кого сейчас удивишь плохими манерами? Но и сама Франсуаза Саган, конечно, глубже и богаче мифа, о чем лишний раз напоминает книжка, написанная ею в 1998-м году, за шесть лет до смерти. Мемуарами ее не назовешь, в ней нет связного рассказа о жизни: предполагается, что читатель в общих чертах с ней знаком, и автор только вносит какие-то уточнения. Вот ее книги, и Саган передвигается по этим вехам, перечитывая и оценивая тексты, вспоминая какие-то истории вокруг них, людей, настроения, путешествия. Она оказывается на удивление сдержанной во всем, что касается частной жизни – только слегка, только пунктиром. Зато о своих книгах, о героях, с которыми ей приходилось жить, о мирах, созданных ею – подробно, умно, с наслаждением и нежным юмором. И как-то уже не сомневаешься, что это и было для нее по-настоящему важным. Забудутся зигзаги негладкой жизни, но останутся ее героини, выбирающие одиночество или смерть от любви, и бездельница Сесиль с апельсином и чашкой кофе, и печальная Поль, забывшая, любит ли она Брамса. Останется атмосфера вот этой чудесной легкости в любви и смерти, которая и кажется нам воплощением французского духа.

Самое великое волшебство, которое необходимо, чтобы быть любимым, – это любить (Луиза Лабе)

А Луиза Лабе – это в рифму и просто для сведения.  Многие ли из нас, даже филологи, хоть что-то слышали об этой лионской поэтессе XVI века? А современники ее обожали, написали в ее честь море стихов и называли «Прекрасной Канатчицей» (ее муж был канатчиком). О ее красоте нам сегодня судить трудно, но то, что она была широко образованным человеком, страстной и независимой натурой, совершенно бесспорно. Кроме ярких и волнующих стихов, сонетов и элегий, после нее остался своеобразный прозаический текст в диалогах «Спор Безумия и Амура». Здесь много точных и не зависящих от времени мыслей о природе любовного чувства и тонкостях любовной игры. Здесь есть и грусть, и смутная улыбка…Не знаю, можно ли за это назвать ее «Франсуазой Саган XVI века»?