Книги и библиотеки

Чтение по силам не всем. Чтение и отказ от чтения можно помыслить как индикаторы расслоения общества, но не существовало ли это непреодолимое расслоение всегда? Миссия библиотек - обеспечивать равный доступ к любимым и нужным читателям текстам, не цензурируя их; или все-таки оценивать и отбирать публикации необходимо? Вот и в России стали писать о “диктате грамотности”, стали говорить в библиотечной среде о дислексии и специальных языковых расстройствах, о том, что чтение текстов - не единственный путь интеллектуального развития, что парадоксальным образом отзывчивые, “хорошие читатели не обязательно хорошо образованные люди”, или о том, что “высшую мыслительную деятельность у многих чтение не затрагивает”.

На конференции “Современный читатель: эволюция или мутация?”, о которой я начала писать вчера, помимо библиотекарей выступали психологи и педагоги. Интересное сообщение Татьяны Владимировны Черниговской (Санкт-Петербургский государственный университет) о физиологических и психических основах чтения и речевой деятельности вообще вызвало у меня множество вопросов, которые теперь так хочется прояснить (как-то само собой предполагалось, что мышление связано с языком, но, выходит, степень освоения языка - и мышление, и самосознание - не связана напрямую с чтением и письмом, с непосредственным читательским опытом, или, по-честному, связана, и тогда некоторым студентам лучше бы не гранит наук грызть, а заниматься вязанием свитеров и жилетов и быть счастливыми - сказать им об этом почти что долг преподавателя; Хабермас из неравенства физических возможностей людей выводит идею демократии, но когда в практическом плане мы постоянно сталкиваемся с неравенством, сложно иногда примириться с собственными нарушениями почерка или с тем, что кто-то не может совсем читать книг, - требуется мудрость даже). Это все вопросы к себе, предполагающие принятие или переоценку идеи равенства. Как отметил кто-то из ведущих сегодняшнего заседания, постановка Татьяной Владимировной вопроса о кастовом обществе перекликается со вчерашним докладом Аркадия Васильевича Соколова (Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусства) о неоднородной, иерархической структуре будущего “информационного общества” (допущение о построении общества знания странным образом коррелируется с современной практикой: треть россиян не читает).

Знакомство с нейролингвистикой напомнило и о презентации Павлом Крусановым книги “Литературная матрица” издательства “Лимбус Пресс”. Павел Крусанов хотел писать о Гончарове, но писал в итоге о Евгении Замятине, из “очень странного писательского поколения”. Странный язык писателей двадцатых - может, он тоже связан с трудностями освоения языка?
Хотя отклонение от некой принятой негласно библиотечным сообществом системы ценностей (читать - хорошо) переживается как опасное, оно одновременно начинает оправдываться. Очень многие из выступавших, как мне слышалось, хотели ли бы осознать эти отклонения (”деградацию читателя”) как неких ход вещей. Делай, что можешь, и будь что будет.

Мне кажется, если бы не требования к количеству читателей и объемам книговыдачи, библиотекари были бы готовы и желали бы работать в рамках идеи “библиотека для своих”. Не с массами, а с отдельными людьми. Они и могут работать не со всеми. Также и школа может работать не со всеми (все эффективные технологии развития читательских навыков у школьника - факультативны для школьной программы). Не со всеми и не для всех - я ушла с ощущением, что библиотеки могут также строить лишь кастовое общество, давая шансы социально-духовного роста только тем, кто пожелает.

Библиотекари рассказывали о работе с читателем один на один, о том, как важно помыслить небольшую библиотеку пространством общения вокруг книг (долой идею библиотеки-информационного центра?!): об этом были доклады Татьяны Михайловны Плохотник (Централизованная система детских библиотек им. А. С. Пушкина в Сарове; исследования потребностей читателей позволили изменить понимание библиотекарями своих задач, а изучение установок библиотекарей - оценить, готова ли библиотека к “общению через книгу” с детьми и подростками), Юлии Федоровны Андреевой (Отрадненская городская библиотека; о том, насколько значимо осознавать свой читательский опыт и даже беллетризировать его в работе с читателями библиотеки), Елены Николаевны Крохиной (Кировская государственная универсальная областная научная библиотека им. А. И. Герцена; начинался разговор с вопроса, кто же такой - элитарный читатель, но привел к рассказу о читательском клубе “Зеленая лампа”).

Я сперва хотела представить ключевые идеи всех понравившихся докладов, но в моей голове многоаспектное исследование читателя вдруг замкнулось на идее равенства и идеи миссии библиотек (хотя были, были и другого рода сообщения). Вчера я писала немного о докладе Дмитрия Константиновича Равинского. Он задал очень важный вопрос: если читатели хотят читать книги о наркоторговцах и сутенерах, в которых происходит своего рода гламуризация насилия и преступления, как должны себя вести библиотекари (пример был из американской практики, говорил об американской библиотечной этике, но близок и нам)? В Екатеринбурге мы много спорим с Сергеем Беляковым, с его статьями о библиотеках. Он-то полагает, что библиотека не должна превращаться в бесплатный книжный магазин (куда за “Жаждой крови” пойдут), не должна подстраиваться под “массового” читателя. Значит, библиотека - не для всех? И чтение - тоже не для всех?

(Следующая конференция в развитие темы - научно-практическая по психологии и педагогике чтения “Чтение и развитие личности” в январе 2011 года.
И напомню о своих заметках о форуме “Чтение на Евразийском перекрестке”).